Обязательно вспомнят

– Ишь, сосед мне выискался.

– Ох, – старательно занюхивая рукавом, закашлялся полицай, – забористая у тебя самогонка, хозяйка. Катерина, присаживайся, давай вместе выпьем.

– Я не пью, – тихо отозвалась невестка.

– Канешна, вы ж, мать вашу, культурные, образованные, инте..интелихтенцыя, – пьяные глаза налились злобой, – я вас мог вот так!

Кулак стукнул по столу.

– Тише ты, разорался, внук уснул, разбудишь.

– Но не сделал, – понизив голос, продолжил полицай, – жалел, и пацана вашего жалел, и тебя, Семёновна, и невестку. А почему! Потому что сердце имею. Думаешь, по головке погладят в комендатуре, если узнают о том, что она жена офицера Красной Армии. Ваше здоровье.

– Петя, Петя, – подперев голову, свекровь смотрела прямо в глаза, – и до войны ты трусом был, и сейчас такой. Думаешь, не знаю, что тебе надо? Боишься ты, кары боишься за дела свои.

– И боюсь, да только не одному мне бояться надо. Катерина, неси стаканы и садись за стол! Уважь люд простой!

– Иди, Катенька, иди, – позвала свекровь.

Невестка молча поставила стаканы и присела.

– Ну, – наливая самогон, просипел полицай, – давайте, в последний раз.

– Крайний, – тихо поправила Екатерина.

– А я говорю, последний, – мотнул головой гость, – и для меня последний, и для вас. Будем.

Когда дверь с грохотом захлопнулась, Семёновна посмотрела на невестку:

– Вот что, дочка, бери Максимку и марш в сарай ночевать. Лето на дворе, не замёрзнете. А в сене, даст Бог, не заметят.

– Что вы такое говорите?

– А ты, Катенька, не понимаешь? Петя хоть и пьяный, но зря языком молоть не будет, – и, промокнув платком глаза, свекровь продолжила, – бери внука и уходи.

***

– Командир, – в овраг ввалились двое бойцов, – деревня оцеплена.

– Собираются сжечь, – скрипнул зубами офицер, – радист!

– Я!

– Связь быстро!

– Есть.

И, повернувшись к разведчикам, спросил:

– К развалинам подбирались?

***

Сна не было. В ушах звучали пьяные выкрики полицая: «для меня последний, и для вас» и слова свекрови: «Петя хоть и пьяный, но зря языком молоть не будет». Сухой выстрел разорвал предрассветную тишину. Она вздрогнула и прильнула к щели между досками.

«Господи, неужели?».

По деревне шли немцы. Остановившись у первой калитки, один их них что-то крикнул стоявшим рядом полицаям и те, выполняя команду, бросились в дом. Через минуту двор заполнился криками и плачем: полусонных людей без церемоний вывели на улицу и, подталкивая прикладами, погнали вперёд.  Запахло дымом.

***

– Командир, началось, – прошептал один из разведчиков.

– Приготовиться.

***

Следующая калитка… Крики, голодный треск огня. Дым.

Она бросилась к сладко посапывающему сыну.

– Максимка, просыпайся, Максим!

– Мам, – ребенок повернулся на другой бок и сделал попытку уснуть.

– Вставай, вставай, мой хороший! Тебе нужно бежать.

– Куда бежать, – спросонья он не понимал, почему мама так встревожена, – а где бабушка?

– Сынок, слушай меня внимательно, – женщина раздвинула доски. – Здесь не высоко, прыгай и оврагом беги прямиком к развалинам, там Черномор.

– Откуда ты знаешь?

– Я не знаю, – она с трудом сдерживала слёзы, – но я очень хочу в это верить.

– Мама, а ты?

Раздался стук калитки.

– Быстрее, прыгай.

Она поставила доски на место и спустилась по лестнице вниз.

– А я-то думаю, с чего бы только старуха в доме, – дверь хлева распахнулась. Вчерашний гость пьяно осклабился и, схватив женщину за руку, вытолкал во двор.

– Пошла.

– Семёновна, с тебя магарыч за находку!

Стоявшие вокруг полицаи расхохотались.

– Черти в аду пусть тебе наливают, – свекровь обняла невестку и посмотрела в глаза.

Та незаметно кивнула.

– Ах ты, держите их… – и полицай побежал за сарай, – стой, отродье!

Щёлкнул затвор винтовки.

– Пустите нас!

– Стоять!

– Черномор! – донёсся детский голос.

***

– Командир.

– Вперёд.

***

– Черно…

Выстрел.

В стелющемся дыму мелькнули огромные тени.

– Пустите!

Резкий удар по голове.

***

Два дня спустя.

В хате вкусно пахло жареной картошкой и грибами. На печи, нагло раскинув лапы, тарахтел кот. Свекровь, стоя на коленях перед иконами, тихо молилась.

«…море вдруг

Всколыхалося вокруг,

Расплескалось в шумном беге

И оставило на бреге

Тридцать три богатыря;

В чешуе, как жар горя…»

Екатерина открыла глаза. У окна, в не по росту большой тельняшке, вслух читал сказку о царе Салтане…

– Мама, ты очнулась, – отбросив книгу, он бросился к кровати и крепко её обнял, – мама.

– Максимка, – не веря своим глазам, она крепко прижала сына.

– Всё хорошо, доченька, попей, – подошедшая свекровь протянула кружку.

В окно тихо постучали.

– Открой, внучек.

Ребёнок бросился к двери:

– Черномор!

– Добрый день. Принимайте гостей, хозяева!

В дом вошли командир разведгруппы с бойцами.

– Иду мимо, дай, думаю, забегу со своими витязями, спрошу про житье-бытье. По-соседски, – улыбнулся офицер и, подойдя к Екатерине, спросил: – Как вы?

– Всё хорошо, только голова болит. Расскажите, что было? Я ведь слышала выстрел и крик оборвался.

– Мама, я же кричал пароль, вот Черномор и спас, – вмешался ребёнок.

Все рассмеялись.

– И стрелял не полицай, – добавил командир. – Ну а дальше – ничего интересного. Всё как обычно.

– Спасибо вам, – прошептала Екатерина.