Обязана быть его-2

Кто я для него? Но стоило мне подумать об этом, в памяти воскресло наше первое утро. То самое, когда я первый раз осталась на ночь в его доме, в его постели. И его слова… Слова о том, что он не приводит в свой дом чужих. Так если я не чужая… Тогда какая? Кто? Прихоть? Или нечто большее? Но только что? Кто?

— Отпусти! — закричала я, но голос поглотила темнота. — Отпусти!

Искажённое холодной яростью лицо Эдуарда, запах…

Тяжело дыша, я застонала и заставила себя сделать глубокий вдох. Голова ныла, лицо было мокрым от слёз. Кошмар… Всего лишь очередной кошмар. Запах крови. Тёплая, липкая: я чувствовала её на ладонях, между пальцев. Удушающий запах заполнил всю комнату, пробрался в лёгкие, не давая сделать вдох. Кожа покрылась мурашками, внутренности скрутило. Не помня себя я, едва не упав, спустилась с постели. Пол шатался, темнота плыла вокруг. Наспех нащупав выключатель, я ударила по нему и бросилась в ванную.

— Давай… — всхлипнула, включая горячую воду. Сунула под струю руки и, намылив, принялась тереть.

Из груди рвались рыдания, слёзы катились по лицу. Брызги воды попали на пижаму, тёплая ткань прилипла к телу, словно она тоже… тоже…

— Боже! — я всё-таки зарыдала в голос. Сняла кофту и бросила на пол. Снова сунула ладони под струю.

— Дарина… — услышала я и, обернувшись, увидела на пороге комнаты Демьяна. Волосы его были в лёгком беспорядке, на скулах темнела щетина. — Что ты…

Подойдя, он твёрдо взял меня за руку. Мельком посмотрел на раскрасневшиеся от горячей воды кисти, в лицо.

— Кровь… — дрожащим голосом истерично выдавила я сквозь глухие рыдания. — Эта кровь… она… Не оттирается…

— Спокойно, — он резко выключил воду.

Внезапно я оказалась прижатой к его груди. Сделала шумный вдох, вбирая в себя его запах — другой. Совсем другой, не тот сладкий, удушающий, что чувствовала до этого. Свежий.

— Кровь… — судорожно зашептала, чувствуя губами его кожу, его ладони на своей голой спине. — Я не могу отмыть её. Она… Её нет, но я не могу её отмыть, понимаешь? Она… она липкая и…

Дальше говорить я не могла. Плечи мои задрожали, и я, безвольная, прильнула к Демьяну, понимая, что не должна делать этого, но и не находя в себе сил отстраниться.

Ничего не сказав, он, прижимая меня к себе, вывел из ванной. Верхний свет померк, на смену ему пришёл приглушённый, исходящий от висящего над постелью светильника.

— Часто тебе снятся кошмары? — спросил Демьян, помогая мне усесться на кровать.

Я мотнула головой, потом кивнула. Посмотрела на свои руки и спрятала их меж коленей.

— Мы с этим разберёмся, — глухо сказал он и, накинув мне на плечи одеяло, присел рядом.

Я вдруг поняла, что на нём нет ничего, кроме боксёров, а сама я сижу лишь в одних пижамных штанах. Собрала уголки одеяла на груди и устало вздохнула.

— Я никогда не смогу забыть этот запах… — сказала тихо. — Мне кажется… мне кажется он въелся в меня.

— Ничего, — обнял меня, и я снова ткнулась ему в плечо. Вдохнула. Темнота отступала — та, что была внутри, та, что почти поглотила меня.

С минуту мы так и просидели в тишине.

— Я останусь с тобой, — не вопрос — утверждение, спорить с которым я была не в состоянии. Хотелось ли мне, чтобы он ушёл? Об этом я себя даже не спрашивала, потому что… Потому что знала — нет. По крайней мере, не этой ночью.

Отвечать ему я не стала. Легла на бок и тут же почувствовала его позади себя. Положив ладонь мне на живот, Демьян прижал меня к себе спиной.

— Тебе стоило с самого начала рассказать мне про свои кошмары, — сказал он тихо.

Я почувствовала, как поднялась и опустилась его грудь. И ещё… почувствовала себя путником, укрывшимся от непогоды у подножья надёжной отвесной скалы.

— Никогда ничего от меня не скрывай, — бархатный голос над ухом. — Ты мне не чужая, Дарина.

— Не чужая? — с горечью переспросила я и, поёрзав, развернулась в его руках. Сквозь мрак посмотрела в его лицо. — Ты так говоришь, как будто всё это… — качнула головой. — Демьян…

Голос мой звучал надломлено. В бледном свете ночника черты лица лежащего рядом мужчины казались непривычными, глаза темнели провалами, скулы были чётко очерчены.

— Спокойной ночи, — после затянувшегося молчания сказал он и выключил свет, погружая комнату в полнейшую темноту.

— Доброе утро, — после сна голос мой звучал тихо.

За окном было ещё совсем темно. Ни намёка на рассвет. Демьян, уже одетый, как обычно безупречный, держал в руках пустую чашку. До конца не проснувшаяся, я прошла на кухню.

— Подожди немного, я приготовлю завтрак, — сказала, только мельком посмотрев на него.

Как он встал, я не слышала. Не слышала я, и как, он вышел из комнаты. Только на коже, в тех местах, где он касался меня, будто бы осталось тепло, а подушка хранила его запах. Не до конца отдавая себе отчёт в том, что творю, я ткнулась в неё носом и сделала глубокий вдох. Эта ночь… Я и не думала, что витающее между нами напряжение, наше отчуждение, так сильно изматывают меня. Поняла это только засыпала и теперь убедилась ещё сильнее.

— Зачем встала? — спросил он немного резковато.