Обезьяны идут!

Товарищи! Господа! Смотрите. Не смотрят. Неблагодарные. Не я ли вытащил их из меланхолии. Детвора! И они туда же. (К публике.) Товарищи, помогите хоть вы мне выгнать этих нахалов. Как, и вы увлечены, и вы не хотите больше смотреть на меня? И по-вашему они прыгают лучше меня? И вы предпочитаете мне каких-то неучей? О, проклятый спектакль! Я ничего не понимаю. Все смешалось, все спуталось. Никто не знает своей роли, каждый делает, что хочет. Какие-то проходимцы. Что ж мне делать? Господа, опомнитесь. Я отвечаю за спектакль. Разрешили поставить только революционную пьесу, а тут сам черт ничего революционного не сыщет. Занавес, занавес. (К публике.) Товарищи, ради Бога, не обращайте внимания на этих сумасшедших. Ей-Богу, здесь нет ни слова верного. Пьеса хорошая, пьеса революционная.

Сюжет следующий: ночью в осажденном контрреволюционными войсками городе, в этом доме, собираются люди, символизирующие, в некотором роде, все классы общества. Видите, какие странные декорации — одна стена избяная, одна чердачная… эта — каменная, дворцовая, так сказать старый режим. Так-с… Хм… Отношение этих людей к революционной власти различное. В результате… Хм… В результате, после высоких разговоров и красивых речей все записываются в Красную Армию… Ха… Сюжет, как видите, хороший, революционный… Но, однако, по-видимому, произошло недоразумение. На улице сегодня вьюга, наш город, как на зло, действительно осадило какое-то войско, говорят, обезьянье. А на улице вьюга, ни зги не видать, и эти люди ворвались на сцену… Хм… Хм… Всё смешалось… Хм… Всё перепуталось.

Голос из публики. Эй ты, полосатый, пошел к черту, не мешай смотреть.

Шут. Товарищи, товарищи, как же вы.(Оборачивается к толпе, которая продолжает неистовствовать.) Господа, господа, осторожнее, не опрокиньте декорации.

Сильный стук в правую дверь. Никто не обращает внимания. Стук усиливается. Голос: «Отворите, отворите. Именем революционной власти, отворите». Шум на сцене затихает: «Кто там?!» — «Отворите. Именем революционной власти, отворите. Мы будем ломать дверь». -«Кто вы?» — «Отворите, обыск». Толпа замирает. «Отворите». Дверь трещит.

Шут. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день. Доплясались. Что, господа клоуны, угомонились. Нашлась и на вас управа (хватаясь за карман). А, черт, я забыл документы.

Голос за сценой: «Эй вы, вы откроете или нет?»

Шут. Ну, товарищи, ничего не поделаешь. Открывайте.(Направляется к двери.)

Толпа. Не надо… не надо… Не открывайте.

Дверь трещит.

Шут. Ну, а как они дверь сломают? (Отворяет.) Пожалуйте!

В комнату вваливается патруль красноармейцев во главе с комиссаром.

Комиссар. Что за сборище? Город на осадном положении, всякие собрания запрещены. Разрешение есть?

Шут. Видите ли… товарищ… это спектакль… пьеса революционная… На тему «Да здравствует Красная Армия!» Революционная пьеса, одобренная…

Комиссар. Вы мне зубы не заговаривайте. Становись у дверей. Разрешение есть?

Шут. Вот пожалуйте!

Комиссар. «Сим удостоверяется, что пьеса: „Сомкнутыми рядами“ разрешена к постановке в театре»? Да что вы, смеетесь надо мной? Какой тут театр? Какая постановка? Ваши документы?

Шут. Я, видите ли. забыл бумажник!

Комиссар. Бери его.

Шут. Позвольте, позвольте… Вы не имеете права. Я известный артист.

Комиссар. Знаем мы вас… дезертиров.

Шут. Товарищ, товарищ… Я, честное слово, не дезертир. Я освобожден по болезни. (Тихо.) У меня грыжа.

Комиссар. Пожалуйте, пожалуйте в комендатуру, там разберут. Господа, приготовьте документы. Ребята, обыскивай.