Обещание страсти

И эти чертовы придурки не только планируют объявить о своей помолвке, но они еще решили объявить тему вечеринки – Черное и Белое. Вот был бы класс, если бы она появилась с Джорджем, ее другом танцовщиком из Сохо. Черное и Белое. Или, если на то пошло, с Лукасом, с его черными, как и у нее, волосами и их одинаково белоснежными лицами. Нет, придется удовольствоваться Уитом, и это очень досадно. Люк должен быть забавным на такого рода мероприятии. Забавным и эпатажным. Она громко рассмеялась, погружаясь в ванну. Она позвонит ему, когда оденется, чтобы сказать, что они встретятся завтра в Вашингтоне. Но сначала ей нужно одеться, и на это потребуется время, учитывая, на какой прием они идут. Она давно решила, что именно наденет на этот чудесный черно-белый званый вечер. Кремовое кружевное платье уже лежало на ее кровати. Платье с огромным декольте и намеками на стиль ампир, с черной муаровой пелериной и новыми ожерельем и серьгами от Дэвида Уэбба, которые она купила на прошлое Рождество: комплект из оникса, щедро выложенный роскошными камнями, разумеется бриллиантами. В двадцать девять лет она перестала ждать, что кто-то купит ей что-либо такое. Она купила их сама.

– Пожалуйста, мне нужен Лукас Джонс. – Он подождала, пока звонок переводили в его комнату. Когда он ответил, его голос звучал сонно. – Люк? Ка… Кейт.

Она чуть было не сказала Кассия.

– Я не знал, что вы заикаетесь.

Она рассмеялась, и он вслед за ней.

– Я не заикаюсь. Просто очень спешу. Мне звонил Джек Симпсон. Я приеду завтра, чтобы присутствовать на собрании по мораторию. Почему вы сегодня утром не предупредили, что, по вашему мнению, я должна быть там?

– Я подумал об этом, когда вы уже уехали. – Он улыбнулся про себя. – Я думаю, вам это будет полезно, чтобы составить полную картину. Хотите, я встречу вас у самолета?

– Нет, спасибо. Со мной все будет в порядке. Просто скажите, где я могу с вами встретиться?

Он продиктовал ей адрес, который она записала, стоя около стола в белом кружевном платье, черной муаровой пелерине, в изящных черных шелковых сандалиях на ногах и с бриллиантовыми браслетами, принадлежавшими ее матери, на каждой руке. Внезапно она рассмеялась.

– Что такого смешного?

– Да ничего особенного. Это из-за того, во что я одета.

– И что на вас надето, мисс Миллер? – По его голосу она поняла, что он очень развеселился.

– Нечто очень глупое.

– Звучит таинственно. Может быть, это кожаные сапоги до бедра и хлыст в руках, а может быть, украшенный фальшивыми бриллиантами пеньюар?

– Немного того и другого. Увидимся завтра, Люк.

Она повесила трубку, из которой доносился его смех, и в этот момент позвонили в дверь, и появился Уитни, как всегда бодрый и элегантный. Ему, разумеется, одеться в черно-белое не представило труда. На нем был смокинг и одна из рубашек, которые он четыре раза в год выписывал из Парижа.

– Где ты была весь день? Ты выглядишь роскошно!

Они обменялись дежурным сухим поцелуем, и он взял ее за руки и отступил на шаг.

– Это что-то новенькое? Я не помню, чтобы видел это платье раньше.

– Почти новенькое. Я редко надеваю его. И я провела весь день с Эдвардом. Мы составляли мое новое завещание.

Они улыбнулись друг другу, и она взяла в руки сумочку. Ложь, ложь, ложь. Раньше такого не было. Но она знала, выходя в холл, что дальше будет еще хуже. Лгать Уиту, лгать Марку, лгать Люку. «Вы из-за этого пишете, Кейт? Ради удовольствия?» Ей пришел на ум этот вопрос Люка, пока они ехали в лифте, и она нахмурила брови, вспоминая его взгляд. Не обвиняющий, а просто любопытный. Но нет, черт побери! Она пишет не ради удовольствия. Это настоящее. Но насколько это может быть настоящим, если приходится все, что ты делаешь, окутывать пеленой лжи?

– Готова, дорогая?

Уит вышел из лифта и ждал, пока она стояла там не шевелясь, просто глядя на него, но видя перед собой глаза Люка и слыша его голос.

– Прости, Уит. Я, должно быть, устала.

Она пожала его руку, и они вышли на улицу к ожидавшему их лимузину.

К десяти часам она была совершенно пьяна.

– Господи, Кассия, ты уверена, что можешь идти? – стоя в женском туалете в «Эль-Марокко», Марина смотрела, как Кассия подтягивает чулки и поправляет платье.

– Конечно, я могу идти! – ответила Кассия, шатаясь из стороны в сторону и беспрерывно смеясь.

– Что с тобой случилось?

– Ничего после того, как Люк. Я имела в виду Дюк, то есть завтрак, черт побери.

У нее не было времени на обед, потому что она торопилась сесть в свой самолет в аэропорту О’Хара, а потом она не потрудилась пообедать.

– Кассия, ты сошла с ума. Хочешь кофе?

– Нет, чаю. Нет, кофе. Нет! Шааампаанскогооо! – Она выпалила это слово, и Марина рассмеялась.

– По крайней мере, ты дружелюбная пьяница. Ванесса Биллингсли совсем не в своем уме и только что обозвала Мию Харгривз бесноватой сучкой.