Об исполнении доложить

Мы с Борзовым внимательно изучали донесения Яковлева, переданные по рации Истоминым, анализировали и сопоставляли имеющиеся в нашем распоряжении факты. Прежде всего нам хотелось знать, кто сопровождал Надежду. Фон Креслер? По рассказам Крутого и Бекенбауэра фон Креслеру на вид лет сорок, может, меньше. Точнее определить возраст мешала окладистая борода. Шатен со светлыми глазами. Довольно высок. Сухощав, интеллигентен в манерах. Спутник Надежды частично подходил под это описание, кроме, разумеется, бороды. Но ее легко сбрить.

В те дни стратегическая инициатива принадлежала фашистским войскам. К концу октября мы оставили Курск, Белгород, Харьков. Шли ожесточенные бои под Тулой. За Калугой враг вышел к Оке. На юге фронт начинался на северо-западных окраинах Ростова и тянулся через Лиман до Купянска. Так что же заставило немецкую контрразведку спешить? Подождать бы недели две-три, бывшая Чертопхаевка попала бы под оккупацию, и не довелось бы посылать своего человека через фронт, рисковать умным, храбрым специалистом контрразведки. Может быть, в этой загадке лежал ответ, как глубоко уверовали немцы в версию «полковник Чухлай — советский разведчик»? Поверив в нее, они могли искать в своем разведцентре помощников Чухлая, его преемников. Впрочем, Сергей Скрябин никогда не соприкасался по службе с Хауфером-Чухлаем, контактов с ним не поддерживал, поэтому можно было надеяться, что в список вероятных помощников советского разведчика немецкая контрразведка не занесет.

Мы передали Яковлеву задание: постараться раздобыть фотокарточки толстомордого с усиками а-ля Гитлер, а также спутника Надежды.

Но первого ноября от Сомова пришло тревожное сообщение. «Враги начали широкую карательную операцию, в результате которой полностью погиб партизанский отряд Лысака, в том числе капитан Копейка. Кроме того, произведены аресты в ряде сел района. Разгромлена подпольная типография, находившаяся в Горовом. Партизанский отряд Бати перехватил группу карателей, направляющихся в Ивановку, и уничтожил ее. Восемь человек пленных, в том числе офицер. Серьезно ранен Караулов».

Сомов почему-то в этот раз, называя факты, не давал им своей оценки.

Яковлев в происшедшем увидел не только оперативную удачу немцев, но и другое, на мой взгляд, более существенное: отряд Лысака погиб в результате самой обычной беспечности. Вопреки приказу подпольного райкома партии не заходить на базы, проваленные Крутым, Лысак все же вывел людей на одну из них. И самое печальное было в том, что капитан Копейка — профессиональный чекист, не воспротивился этой глупости. Единственный человек уцелевший от всего отряда, инженер химзавода Конев, которого Лысак часа за два-три до нападения врага послал к Сомову с донесением, так описывал случившееся:

«Мы подумали, что немцы, знавшие о разоблачении Крутого, не будут караулить пустой лес, где, по здравым предположениям, партизаны не появятся. В общем, хотели перехитрить.

Двое суток отдыхал отряд на хорошо оборудованной базе, где можно было и белье постирать, и отдохнуть по-человечески, а главное, не думать о продовольствии, так как неподалеку были два бурта картошки.

Тишина. О фашистах — ни слуху ни духу. Люди вновь стали говорить громко, смеяться во весь голос. На третью ночь партизанские посты были сняты гитлеровцами.

В отряде Караулова такой пагубной беспечности быть не могло. Посты и секреты километров за пять в округе контролировали все подходы. Сомов следил за тем, чтобы дозорные отсыпались днем. Перед тем как отправить партизан в секрет, их тщательно инструктировали, а ночью кто-нибудь из руководителей непременно проверял посты.

В общем, в отряде чувствовалась хорошая воинская дисциплина: все подтянутые, аккуратные. Оружие содержалось в образцовом порядке, хотя и было самое разношерстное: от русской трехлинейки до немецких автоматов и пулеметов, снятых с подбитых танков. В донесении Яковлева была еще одна, на мой взгляд, важная информация. При допросе пленного из карательной группы обер-лейтенанта Вольфа выяснилось, что в доме председателя райисполкома (то есть Сомова) поселился какой-то офицер. Он ездит на черном «мерседесе». Снаружи дом охраняет патруль, а внутри двора — пост. Улица с двух сторон перегорожена шлагбаумами: проезд по специальным пропускам.

В конце донесения была довольно странная приписка. «Забор, которым были обнесены развалины райисполкома, снят».

«Какой забор?» — недоумевал я. — Зачем надо было огораживать развалины райисполкома?»

Во время ближайшего сеанса связи я поставил эти вопросы перед Истоминым. Он мне ответил, что забор вокруг развалин райисполкома возвели оккупанты. Это была их первая акция после занятия Светлово. Затем рота саперов разбирала развалины. К месту работ никого не подпускали специальные патрули.