Об исполнении доложить

— Ситуация, — посочувствовал корреспонденту Сомов. — Как же вы теперь до Ростова доберетесь? Может, отдать вам своего коня?

— А вы? — спросил Никитин.

Николай Лаврентьевич не ответил. Он обратил внимание на уцелевший чудом райисполкомовский гараж, в котором стояла полуторка с архивом.

— Если машина не повреждена, мы вас отправим, — пообещал Сомов корреспонденту.

В это время прибежал шофер.

— Танки и конница обходят Светлово, — выкрикнул он и лихорадочно начал освобождать от обломков выход из гаража.

Тревога водителя передалась Никитину. Он стал помогать шоферу.

— Да, надо спешить, а то попадем, как кур во щи.

Сомов встревожился за архив.

— Сахненко, — обратился он к шоферу, — сгружайте документы, сожжем их.

Но тот выкрикнул прямо в лицо председателю райисполкома:

— Немцы под городом! Не хотите угодить к ним в лапы, садитесь в машину!

— Сгружайте архив! — потребовал Сомов. — В нем судьбы многих людей. Врагу такое не должно попадать.

Но шофер забрался в кабину и включил скорость.

— Посторонись, кому жизнь дорога!

Сомов, не ожидавший такого оборота дела, отпрянул в сторону. Никитин прыгнул на подножку.

— Стой!

Он хотел вывернуть руль, но шофер ударил его тяжелым монтировочным ключом. Машина резко дернулась, и Никитин свалился, ткнувшись головой о булыжную мостовую.

Когда машина поравнялась с Карауловым, тот успел схватиться руками за борт. В каком-то невероятном акробатическом прыжке взметнулось большое тело.

Полуторка помчалась прочь, виляя из стороны в сторону. Но вот она остановилась, потом повернула назад.

Шофер сидел уже притихший, смирившийся со всем. Из его рассеченного лба текла кровь.

А Никитин лежал на мостовой и стонал. Сомов попытался посадить пострадавшего.

— Что с вами? — спросил подошедший Караулов, убирая в кобуру маузер.

— Кажется, рука сломана, и головой ударился.

— У-у! — погрозил Караулов шоферу и приказал: — Разгружай!

Раскрыв кузов, тот влез наверх и начал сбрасывать тюки.

Никитин хотел приподняться, но охнул:

— Рука…

— Если бы тебе не в Ростов, я бы этого прощелыгу, как предателя! — зарычал Караулов, пытавшийся снять с Никитина шинель.

— Больно, — сквозь зубы процедил тот.

Караулов извлек из-под куртки широкий охотничий нож с костяной гнутой ручкой, разрезал рукав шинели. Приподнял руку корреспондента, пощупал вздувшийся бугорок.

— Похоже, закрытый перелом.

Принялся помогать пострадавшему. А Сомов с шофером распотрошили документы, облили их бензином и подожгли.

Когда окончательно собрались в дорогу, Никитин попросил:

— Вы меня — в кузов. Чего доброго, этот тип еще раз возьмется за ключ. А так — я отстреляюсь. — Разумно, — согласился с ним Караулов. — Положим тебе пару матрасов и перину. Николаю Лаврентьевичу все равно не брать их с собою.

Операция «Фон Креслер»

Мы стали получать от Сомова радиограммы буквально на второй день оккупации Светлова. Рация с позывными «С-Ш» передала ряд сообщений о результатах боев на Светлой. Оказывается, в прибрежных селах появились большие кладбища. Фамилии на крестах в основном итальянские. На восточной окраине города срочно роются окопы полного профиля. Эшелонов со свежими частями на Светловском узле не замечено.

Сомов умел из многих событий отобрать самые важные. Факты он группировал так, что выводы напрашивались сами собою. По первым сведениям стало ясна, что немцы под Светлово поставили под наш удар своих союзников — итальянцев.

По сомовским радиограммам было нетрудно догадаться, что в подполье превосходно отработана и налажена связь с постами на местах. Пришла в действие хитрая, продуманная Николаем Лаврентьевичем система.

Понятно, что в штабе армии сомовским радиограммам стали придавать большое значение. Командование армии объявило Сомову благодарность за умелое руководство работой подполья. В штабе уже вынашивали планы расширения действий сомовцев.

Мы с Борзовым на светловское подполье возлагали свои надежды. Нам необходимо было во что бы то ни стало получить подтверждение, насколько удалась наша операция «Прикрытие».

Яковлев по своему каналу связи прислал несколько отчетов о проделанной работе.

Еще до оккупации района Пряхин вместе с Истоминым поселились у толстухи тети Даши — родной тетки Сугонюка. У обоих были надежные документы. Истомин, по легенде, после госпиталя перенес болезнь Боткина — заразную желтуху; вернуться в армию не успел. Пряхин был демобилизован по возрасту и устроился на работу в светловскую милицию.

Перед уходом с отрядом Лысака на правобережье капитан Копейка перевел Надежду во внутреннюю тюрьму милиции, признав тем самым, что Н. С. Сугонюк попала в ведение НКВД не по назначению. Надежду поместили в одиночку. Охранник Пряхин получил строжайший приказ смотреть в оба и ждать особого распоряжения. Практически это означало, что Пряхин должен буквально сдать арестованную с рук на руки немцам. Это гарантировало от всех случайностей.