О возвращении забыть

— А-а… это вы их наколотили? — Корсар культей резинового рукава показал на валявшихся там и сям уродов. — Это снорки, мля, сволочи местные!

— Ага, пощёлкали маненько, етить их налево!

— Снорки — суки, их гнездо тут, норы…

— Ты это… Корсар, успокойся! — Никита похлопал его по плечу. — Всё пучком, не боись!

— Спасибо, братцы! Вовек не забуду… Щас надо вдоль стены, там бункер, там тихо, надёж…

Корсар замолчал, безвольной куклой распластавшись на широкой спине и плечах Орка, слюни с губ капали на внутреннюю оболочку стекла "Панорамы".

— Так, бойцы. Орк, идёшь за мной след в след. Ты у нас тяжеловес тот ещё, вытянешь сто метров с копейками! Тротил, бросай канистры тут — всё равно скоро вернёмся. Без воды никак, ёп! Фляжки с собой. Замыкаешь.

— Есть.

— Пошли, бойцы.

Обратная дорога заняла минут двадцать. Ворота, шлюз, дезинфекция, ворота. "Наши!"

Обстановка в бункере была умиротворённая и почти эйфорическая. Мешков вёл умные беседы с ботаником Гошей, найдя, конечно же, общие для учёных темы. Анжела баловалась сигареткой с Деном, восседая на лабораторном столе возле вытяжки. Полкан что-то писал в блокноте, надолго задумываясь. Полозков бдел около Рогожина, поправляя раненому повязки и промокая сухие обгоревшие губы мокрой тряпочкой. Майор Семаков профессиональным взглядом оценивал и изучал набор химрадзащиты в шкафу подсобки, найдя там некоторые диковинки.

Ковальский ходил, читал плакаты советских времён, иногда улыбаясь или грустя. Балон с Пыть-Яхом устроили перекус из ИПН-4, разогревая на грелке фольгированные каши, мясо и овощные рагу. Наёмник щёлкал двумя руками в наручниках кнопки телевизора "Рубин". Рядовой Димон о чём-то переговаривался с Ахмадом. Типа:

— Знаешь, люблю горы, леса, уважаю людей. Всех, без национальностей, религий, пола, возраста… И чеченцев уважаю, мирных, хозяйственных, добрых! А ты чё? Злой чечен! Негодяй ты. Позор своего народа…

Пленный в основном слушал молча, иногда встревая и с акцентом отвечая на вопросы конвоира.

Что было удивительно — никто не спал, хотя неслабо вымотались переходами и телепортацией. Кое-кто, правда, уже подремал, но от переживаний и непоняток люди продолжали бодрствовать и заниматься всякой ерундой.

По лаборатории лилась тихая, спокойная музыка Бетховена из магнитофона местного производства.

В углу стояло ведро с парашей, прикрытое куском плаката, пропагандирующего КПСС и её цели.

Кран в ржавой раковине слегка урчал, оставленный включенным на всякий случай, если прорвётся водопровод и одарит людей живительной влагой. Но пока молчал.

Ден чистил ветошью пистолет, покуривая и заигрывая с Фифой. Они иногда смеялись и корчились от шуток и приколов.

Вдруг бункер замер от возгласа наёмника, держащего в сцепленных ладонях один из местных документов:

— Ёкорный бабай! Пи. ц! Мы чё, в Чернобыле?

Все взоры устремились на него.

— Ты, чёрный, не еба…ся случаем?! — Холод скривил в злой ухмылке губы и тут же осёкся. — Ой, сорри, извините, мадам!

Анжела хмыкнула, не сводя озадаченного взгляда с пленного.

— Я серъёзно, — Кэп потряс секретным актом, — вот написано, читаю, мля… комиссии в составе ты-ды-ды провести расследование инцидента 18 марта 1986 года на полигоне К-II 4-го энергоблока Чернобыльской АЭС, имевшего место… Та-ак! И вот ещё… Гриф "Особо секретно" и мелким почерком "хранить конфиденциально по месту расследования без передачи третьим лицам". А? Каково?

— Я ху…ю! Чё тут творится? Где мы? — Родео в непонятках развёл руками и взглянул на учёного. — Эй, ты! Очкарик штопаный! Ты когда начнёшь свой монолог, Гамлет?

— Тихо! Спокойно! — Ден слез со стола, подошёл к наёмнику, взял акт на жёлтом бланке, пробежался по нему глазами, нахмурился! — Верняк ЧП было в марте 86-го, комиссия, подпись директора… хрен тут разберёшь!.. При проведении электротехнических испытаний в 00:17:22 разряд тока неустановленной силы из блока управления паропроводом проник в активную зону реактора РБМК-1000 и нарушил его штатный режим, повлекший… Та-ак. Причины устанавливаются, комиссии также необходимо… Кто такой Кондрашенко? Мля, я где-то видел эту фамилию!

Ден всучил бумажку Кэпу, взволнованно пробежался вдоль столов и стен, рассматривая что-то. Все молча в ступоре следили за ним…

— Еп-п! Есть… — Холод вынул из шкафа рядом с ошарашенным Семаковым несвежий лаборантский халат, затряс им в кулаке — Вот! И.С. Кондрашенко на нагрудном кармане халата. Ёшкин кот! Это халат лабораторной крысы… которая работала здесь и была назначена членом комиссии. Вы понимаете?

— Так мы чё, в натуре в Чернобыле? — Анжела слизнем сползла со стола, бледнея и злясь.

— Получается так, товарищи! — отозвался Доктор.

— Охрене-е-еть!

— Абзац!

— Пипее-ц!

— Слышь, ты, лузер! Ну-ка, живо-о рассказывай!

Мешков снял очки дрожащей рукой, протирая их нервно и быстро, надел, поймал взгляд Ковальского и только открыл рот, чтобы заговорить, как послышалось шипение пневмоприводов, лязг, и ворота бункера поехали по рельсе в сторону.

Из облака пара и дезгаза появились Истребитель, Орк с телом незнакомца на плечах и Тротил, загруженный оружием…