О связях как таковых

Можно сказать, что привязывающий приготовляется к сковыванию тремя вещами (ad ligandum): порядком, мерой и созерцанием (ordine, modo et specie). Порядок даёт соразмерность частей, мера определяет [необходимое] количество, созерцание же даётся фигурами, линиями и цветами. Так в вокальном [искусстве] обольщения порядок состоит в мерном восхождении или нисхождении grave и acuto{22}, и того, что между этими крайностями, мера же – в необходимых терциях, квартах, квинтах, секстах и т. д. и в [мерном] движении вперёд тонов и полутонов, а образность в певучести, сладкозвучии и яркости [мелодии] (canoritate, suavitate et claritate). Благодаря этим трём компонентам соразмерность есть во всех формах сущего, простейших ли или составных, там, где должна [самой природой] предполагаться такая привязка (ubi praeparatio est ad vinciendum).

Глава XIX Различные приготовления [для привязки]

Что касается связующих оков (vincula), их приготовление совершается с помощью различных знаков и отпечатков, отсылающих к душевной гармонии (animi concinnitatem), благодаря чему дух [наш] устремляется к наслаждению именно душевному (movetur animus ad animalem tantummodo fruitionem persequendam), дабы, приблизившись к другому духу, с ним соединиться. Но [телесная то] прелесть ведь уже стоит на страже в самом строе тела и его членов или же одежд, его покрывающих, и потому она привязывает дух и к улавливанию наслаждения телесного (corporali appiscendae fruitioni alligat)… Когда же и изначально приготовление было двойственным, [то есть имело целью и душу и тело], то оно толкает к наслаждению и тем и другим, или, [если угодно], от каждого из них берёт своё начало. Есть [немало] тех, кто так привязан к какой-то душе, что и само тело, сосуд её, возжелает. Мало кто склоняется гораздо больше к душе, чем к телу, так что и всякий образ телесный без душевной основы с презрением отвергают, как Сократ, про которого говорят, что он учил вначале дать очаровательному юноше сказать пару слов, а уж потом решить и правда ли его так любишь{23}.

Глава XX О том, как тот, кто привязывает, осуществляет своё дело

Льстецы преувеличивают скромные достоинства, смягчают недостатки, прощают ошибки, злодеяния обращают в добродетели, действуя так осторожно, чтобы при этом не открыть своё собственное искусство лести. Таким образом, привязывают они к себе [сознательно] людей не особенно острого ума, ибо кому угодно очень приятно и комфортно быть любимым и хвалимым, а сама способность привязать к себе кого-либо – своего рода признак превосходства.

Глава XXI Как привязывающий привязывается сам

И слава и радость принадлежит тому, кто привязывает (vincientis), и тем более всеохватывающая и страстная, чем благороднее, достохвальнее и превосходнее то, что [им] привязывается. В той славе и радости и обитает сила его оков (vinculi vis), благодаря которой и сам связующий может привязываться к тому, что заключено в его оковы (vinciens ipse a vincto revinciatur)! Те, кто одержали победу, привязав к себе врага, превознося его, всюду разносят о ней весть, между тем и самих себя, не говоря уже о других, обманывают, [случается это часто], как в любви, так и в иных проявлениях этих оков (vinculorum effectibus), уже связанных с жизнью общественной (civilibus). Сверх всякой меры низок [и достоин презрения] тот одарённый неблагодарным духом ум, что не устремляется навстречу своему достойному и прославленному любовнику или просто к тому неравнодушному, кого он сам к себе и привязал.

Глава XXII Различие связующих сил

Есть один вид связующей силы, благодаря которой мы желаем стать достойными, прекрасными и благими, и другая, благодаря которой желаем овладеть красивым, прекрасным и достойным. Первый вид связующей силы исходит от того, чего мы лишены, а второй от той, которой в какой-то мере обладаем. В них обоих не только само благо нас привязывает, но и мнение о том, чем оно является. Поэтому и сами оковы всегда в какой-то мере прилажены и подстроены [к нашим суждениям]. Ведь многих привязывает их воображение и мысли [о благом для них], скорее чем разум, да почему бы и не быть им сильнее разума? Да и многие, кто любят неосознанно, пусть и любя не без неотступной причины, [объекта своей любви], привязываются сами, им самим неведомо как.

Глава XXIII О слепоте связующей [силы]