О смелых и умелых (Избранное)

Однако Андрейка просто не мог ждать! Ему хотелось действовать. В рабочей раздевалке, в очереди на обед, в курилке Андрей часто слышал разговоры о войне.

- И кому эта война нужна? Зачем? - приставал он к взрослым.

- Разве ты не знаешь? Кому война, кому мать родна! Каждый день войны кому-то прибыль дает.

- Как так?

- А очень просто! Швырнет русский солдат в германского гранату трах! - убил человека, а Михельсону рублик в карман. Ба-бах, германский солдат в русского из миномета, а немецкому фабриканту марка в карман. Соображаешь, Арбуз?

Андрейка чешет макушку.

- Все эти гостинцы фабриканты царям готовят не без выгоды. Вон в гранатном цехе женщинам Михельсон за гранату по пятаку платит, а сам с царя по рублю дерет. Твоему отцу-кузнецу за отковку плиты для бомбомета полтинник, а с царя пятерку...

- Это верно, и отец говорит - недоплачивают!

- Отсюда у них, у богачей, и богатства. Одному недоплатят, другому недоплатят, а нас, рабочих, тысячи. Посчитай, сколько им с нас доходу?

- Вот какая арифметика! Да как же сделать, чтобы этого не было?

- Подумай, кургузый, как жить без хвоста, подумай, бедняк, чем редька сладка, - загадочно ответил Уралов. Он любил замысловато шутить с мальчишками.

Андрейка думал, думал и придумал:

- Надо германских и русских солдат подговорить кончить эту войну! Ружья-то у них в руках и пушки тоже. Не захотят из них палить, и все, войне конец!

Рабочие рассмеялись. Кто-то сказал:

- Слыхали, братцы? Арбуз-то наш и впрямь красный, смутьян опасный!

НЕУДАЧЛИВЫЙ АГИТАТОР

Через несколько дней рабочие завода Михельсона и других заводов и фабрик прекратили вдруг работу, дали тревожные гудки, высыпали на улицы, построились в колонны, подняли над головами плакаты "Мира и хлеба!", "Долой войну!" и с песней:

Вставай, поднимайся, рабочий народ!

Вставай на борьбу, люд голодный!..

пошли к городской думе. Было это 9 января 1917 года.

У моста через Москву-реку рабочих встретила полиция. Рабочие бесстрашно шли вперед, но пробиться им не удалось: на помощь жандармам подоспели казаки.

Возвращались рабочие по домам в разорванных пиджаках, без шапок, с кровоподтеками и ссадинами. Побежденные, но не усмиренные.

Замоскворецкие мальчишки в этой потасовке от взрослых не отстали и шишек тоже нахватали.

Арбуза какой-то казачина нагайкой хватил. Саша Киреев возвращался с синяком под глазом. Уралычу начисто оторвали полу пальто.

- Эй, Арбуз! Не вешай головы! В следующий раз наша возьмет! - крикнул Уралов.

- А почему в этот раз не взяла? - зло крикнул Андрейка, у которого голова гудела и плечо саднило от удара нагайки.

- Мало гаек взяли, - вздохнул Гриша Чайник.

- Михаил Константинович недаром советовал в свои ряды серые шинельки заполучить. Да еще с ружьями... - уточнил Уралов.

Андрейка не знал, кто такой Михаил Константинович, но сразу сообразил, как это здорово было бы заполучить в рабочие ряды солдат с винтовками... И, не теряя времени, решил сговорить солдат поддержать рабочих.

Среди солдат 55-го запасного полка, расквартированного недалеко в казармах, у Андрейки был хороший знакомый, дядя Сидор Егоров. На вид совсем не воинственный, тихий, грустный, бородатый, в прожженной шинели, но, судя по нашивкам за ранения, не раз побывавший в боях. Занимался он, правда, совсем мирным делом - возил хлеб из пекарни в казармы, в то время как другие солдаты ползали, бегали, кололи штыками соломенные чучела с криком: "Ур-ря!" В 55-м полку обучались воевать молодые солдаты, и входили в воинскую форму старые, возвращавшиеся в строй из госпиталей после ранений.

Бородатый Сидор Егоров каждое утро спозаранку громыхал по булыжнику на телеге, погоняя ленивого коня вожжами и смешно чмокая. Выезжал солдат рано, так что Андрейке удавалось проводить его до пекарни, помочь погрузить буханки, постеречь воз, получить за помощь отвалившуюся корку или довесок и успеть к третьему заводскому гудку, пожевывая теплый черный хлеб.

Познакомил Андрейку с солдатом дед Кучка - забавный старик пекарь из той самой пекарни, где выпекался солдатский хлеб. Дед Кучка углядел, что Андрейка по утрам вокруг пекарни крутится, а просить не просит. Он подтолкнул своей широченной ладонью Андрейку к солдату Сидору:

- Помоги сложить-выложить, поднести-вынести. Видишь, у служивого раненая рука плохо слушается.

Андрейка охотно помог солдату, проводил его до казармы и там пособил разгрузить хлеб. И с тех пор стали они с дядей Сидором большими друзьями. И трудом и хлебом делились. Но стоило заговорить Андрейке с солдатом о политике, тот сразу на попятную. Отвернулся и давай с лошадью разговаривать:

- Но, милая! Чего уши развесила? Не слушай этих, которые подговаривают нашего брата-солдата против царя бунтовать, присяги не соблюдать...

Очень огорчился Андрейка, что его агитация не привела солдата к рабочим. Надо же! Завел знакомство с солдатом, да, видать, с трусоватым.

Уралов, выслушав его сетования, усмехнулся в усы.