О них не упоминалось в сводках

Мины осыпали вышку со всех сторон. От балок и перекладин летели щепки. Осколок царапнул Семенихина по ноге, вырвал кусок голенища. Я думал, что на этот раз нам не выбраться. Но все кончилось благополучно. Дождавшись паузы в стрельбе, мы побежали к лесу и укрылись среди деревьев. А противник продолжал еще минут пять обстреливать вышку, но так и не попал в нее.

В красноармейской газете дивизии «Боевой натиск» появилась вскоре статья «Ягодки впереди», в которой Деревенец описал нашу работу на вышке. В том же номере, в статье «Отважный командир», рассказывалось об умелых действиях лейтенанта Шомоди и его подчиненных в прошедших боях. Эта батарея подбила немало немецких танков. Орудия на галопе выносились на открытые позиции перед самым носом противника, вели ураганный огонь и, поразив врага, молниеносно переезжали в другое место.

Сейчас огневая позиция батареи была оборудована на островке посреди болота.

Виктор Шомоди научил орудийные расчеты вести стрельбу так: орудие делает выстрел, едва у соседней пушки появится пламя из ствола. Получалась короткая очередь. Немцы в своих листовках писали, что у русских появилась автоматическая батарея, грозились ее уничтожить. Весь район вокруг был изрыт воронками, лес по берегам болота выкорчеван снарядами, но батарея оставалась неуязвимой.

Не помог немцам и самолет-корректировщик, который каждый день кружился над болотом, высматривая наши орудия. Островок молчал. Расчеты искусно замаскировались от воздушного наблюдения. «Рама» улетала, и артиллеристы снова открывали губительный огонь.

Шомоди пристрелял в расположении противника несколько десятков точек, ориентиров; как только появлялась важная цель, батарея сразу открывала стрельбу на поражение. Эффект стрельбы был таков, что немцы даже перестали пользоваться участком шоссе, который находился в зоне огня батареи. Автомашины шли в объезд.

Боевой счет артиллеристов увеличивался с каждым днем. За мужество и доблесть лейтенант В. Э. Шомоди был награжден орденом Красного Знамени.

Много замечательных бойцов выросло в этой батарее: командир орудия Керимов, командир отделения разведки Дударев, вычислитель Деревянко и другие. Дударев отличился в боях под Пропойском. Вместе со своим товарищем он захватил в плен трех вражеских артиллеристов с малокалиберной пушкой.

10-я немецкая мотодивизия предприняла попытку форсировать реку Сож в районе деревни Журавель. После бомбового удара авиации и мощной артиллерийской подготовки гитлеровцы начали переправу вплавь и на резиновых лодках. Небольшим группам автоматчиков удалось зацепиться за наш берег, но ненадолго. Атаки врага были отбиты с большими для него потерями. Наша оборона держалась стойко. Радовало, что бойцы действовали мужественно и хладнокровно. Сказывался полученный опыт.

Организовать более мощное наступление гитлеровцы не смогли. Их силы были связаны в это время боями северо-восточнее Пропойска. Там действовали полки 42-й стрелковой дивизии, а главное — накапливались части 13-й армии, отошедшие от Днепра.

Кроме того, начиная с 17 июля бои шли каждую ночь на шоссе в районе Александровки-2-й, в двенадцати километрах от Пропойска, где пытались прорваться к реке и переправиться на восточный берег отрезанные гитлеровцами части. Вначале это удавалось лишь небольшим группам — от роты до батальона. Но потом выход из окружения принял более организованный и массовый характер.

Содействуя окруженным, наш 107-й полк возобновил наступление на Пропойск. От остальных полков дивизии высылались к шоссе группы бойцов, которые устраивали завалы и засады, нападали на вражеские колонны. Все это сковывало силы врага, отвлекало его внимание от частей, пробивавшихся из окружения.

Рота 107-го полка в ночь на 18 июля бесшумно переправилась через Сож возле устья реки Проня. Пройдя вверх по течению Прони, рота внезапным ударом захватила шоссейный мост восточнее Пропойска, третий день находившийся в руках фашистов. По этому мосту шло оживленное движение вражеских войск.

Рота заняла круговую оборону. Фашисты, желая сохранить мост, не применили своей артиллерии. Они бросили в бой одну пехоту, видимо стремясь взять советских бойцов живыми. Но вражеские атаки отбивались одна за другой. Напряжение боя то спадало, то, после некоторой паузы, нарастало вновь. Гитлеровцы не хотели ждать до утра, мост им был нужен до зарезу. От реки до Пропойска и даже в самом городе образовались большие «пробки»; колонны войск, спешивших на восток, стояли на месте.

Помню, как волновался полковник Семенов, раздраженный тем, что мы не могли оказать огневой поддержки нашим бойцам. Только одна минометная рота вела стрельбу по району, прилегавшему к мосту. Около шести часов гремел неравный бой. Тридцать советских бойцов сдерживали натиск сотен гитлеровцев. Темная летняя ночь помогала нашим смельчакам. Но кончалась ночь, кончались патроны и гранаты, истекала кровью рота…

На рассвете только два красноармейца вернулись назад. Их, раненных, едва державшихся за бревно, вынесло течением к нашему берегу.