О мифах и магии (ЛП)

Когда они наконец поднялись с багажом наверх, закрыв за собою ветхую скрипучую дверь, едва приглушавшую тихий гул тихой сельского трактира, Гермиона впервые в жизни застеснялась. Как… невеста в первую брачную ночь. Глупо, нелепо даже. Она же не какая-нибудь невинная девица в белом платье, да и Снейп совсем не безумно влюблённый жених.

Она списала это на свой усталый мозг, мешающий сказки Бэгшот с реальной жизнью.

Усевшись на край двухместной кровати, Гермиона невидящим взглядом смотрела, как Снейп пускает радиаторы на полную мощь (впрочем, даже в холодной комнате тут было теплее, чем в тупике Прядильщика), расстёгивает свое пальто и вешает его на спинку стула. Снейп расстегнул и верхнюю пуговицу рубашки. Гермиона мало задумывалась о том, как он одевается, считая это неважным, но сейчас его приверженность к парадной одежде её удивила. Причин наряжаться у Снейпа не было (конечно, наряды его не были подогнаны по фигуре и новизной не сияли тоже, и тем не менее), разве что он делал это специально для неё – но это вряд ли. А может, просто такой он человек? Или был таким раньше.

(Правильное ли это вообще слово — «раньше»?)

— Хотите пройтись вечером? — спросила Гермиона. Она так и сидела в пальто и сапогах, стесняясь их снимать.

— Поздно уже, — ответил Снейп, расстёгивая пуговицу на манжете.

— Я знаю, но можно хотя бы осмотреться. Может быть, ночью больше шансов заметить что-нибудь знакомое.

— Вряд ли.

— Ну же, — сказала Гермиона, а затем усилием воли подавила умоляющие нотки в голосе: — Я всё равно хочу спросить кого-нибудь про карту. В месте, отмеченном звёздочкой, ничего нет, и я ничего не нашла онлайн о другой деревне или о…

— Ладно, — вздохнул Снейп, снова застёгивая рубашку. В отчаянии взглянув на кровать, накинул шерстяное пальто.

Гермиона улыбнулась ему, вздёрнув бровь.

— Шапку не забудьте.

Они заказали в баре глинтвейн, тайком пронесли его через сад на улицу и пошли рука об руку, прихлёбывая вино из дымящихся стаканов. Ночь стояла уютная, спокойная, несмотря на прогнозы старичка со станции. Гермиона радовалась, что Снейп в кои-то веки не против был пустить её в свое личное пространство — она опять была одета не по погоде, многочисленные слои одежды не полностью защищали её от стужи, и нос грозил потечь. Вино с острыми пряностями в одной руке, плечо Снейпа в другой — вот и всё, что не удерживало её от того, чтобы подняться обратно в номер, залезть в постель и не вылезать до самой весны.

Или сесть на ближайший поезд до Лондона.

— Вы такой тёплый. — Они проходили мимо закрытых антикварных лавок, благотворительных магазинчиков, зависая у окон, вглядываясь внутрь, насколько это позволяли причудливые уличные фонари. — Вы всегда такой тёплый?

Вино, наверное, вскружило ей голову. В животе заурчало — Гермиона вспомнила, что ещё не ужинала. Это объясняло некоторую лёгкость в ногах, жар в лице и то, как она пыталась сдержать весьма неуместное хихиканье (когда Снейп споткнулся о бутылку из-под газировки, и когда он неловко отпрянул от внезапно и шумно сорвавшейся с дерева летучей мыши).

— Я тепла точно не ощущаю, — ответил Снейп, ставя стаканы на скамейку на автобусной остановке. — Холод в костях.

— Сердце каменное, — серьёзно произнесла Гермиона и опять хихикнула.

Снейп вздохнул.

— Лили когда-нибудь отвечала вам взаимностью? — вдруг спросила она, и он встал на месте. Свет от ближайшего фонаря до них не доставал — они добрались до самого края деревни, где обрывалась вереница засыпанных снегом машин и заледенелая дорога становилась скользкой на подъеме.

— Гермиона… — В восхитительно глубоком голосе Снейпа слышалось предостережение.

— То есть, я знаю, что вы были ей небезразличны. Вы так долго дружили. Но… она вышла замуж за другого. Она выглядела счастливой и… — Гермиона едва не сказала «живой», но передумала, — …довольной той жизнью, которую для себя построила. Разве вы не желаете ей счастья?

Снейп не отвечал. Вдалеке, за холмом, ухнула сова.

— Вы же знаете, что да, — мягко произнесла Гермиона.

Его рука почти болезненно напряглась под её рукой.

Они пошли дальше, в молчании поднимаясь вверх по холму, и шаги их в снегу отзывались мягким хрустом. Отпечатков ног было мало — центральная улица деревни была вся утрамбована ногами и колёсами, а на холм, кажется, с самого снегопада никто кроме Гермионы и Снейпа не взбирался. Даже следов лап не видно было.

— Там ничего нет, — Снейп становился всё сварливее. — Просто старый домик.

— Да откуда вы знаете. — Гермиона сощурилась в темноту. Она повернула фонарик своего мобильника вверх, освещая фасад дома тусклым голубым светом. Впрочем, на самом деле она могла только предположить, что это был дом — фасад почти целиком поглотили колючие заросли, заколоченные окна были сломаны и переплетены голыми плетьми плюща, а то, что когда-то, наверное, было печной трубой, наполовину обвалилось, и кучку кирпичей припорошил снег. Гермиона зашла за угол, зацепившись отворотом штанины за колючку и вырвавшись на свободу. — Думаете, можно пролезть внутрь?

— Нет, Гермиона.

— Почему это?