o f8584337f830f4e2

прыжками проскочил открытое место между последним кустиком и линейкой и оказался в

самом конце строя, рядом с незнакомой девчонкой. А впереди стоял Витька Лобов.

Витька покосился через плечо и злорадно забубнил:

– А, опоздальщик… Вот попало бы тебе… Попало бы… Ладно, что переклички не

было, а то пропесочили бы как вон того…

Алька выглянул изза большого Витькиного уха. Он увидел, что у трибуны собрались

вожатые и воспитатели во главе с начальником лагеря Галиной Святозаровной. А в

сторонке, опустив удивительно лохматую голову, стоял мальчишка. Он был уже большой,

старше Альки года на три. Лицо у мальчишки было грустным и упрямым.

– Значит, ты не хочешь рассказать, как разбил в кухне стекло? – после долгого

молчания изрекла Галина Святозаровна.

– Не бил, – устало сказал мальчишка.

– Может быть, я била?

Мальчишка исподлобья бросил на начальницу оценивающий взгляд и после

некоторого размышления произнёс:

– Не знаю…

Ребята зашумели и засмеялись. Незнакомая девчонка вдруг повернулась к Альке:

– И чего они Лапу мучают? В кухне всё стекло вылетело, а он ведь из рогатки

стрелял. От рогатки маленькая дырка в стекле бывает. Это тоже все знают.

– Ничего они не соображают, – согласился Алька. Он сразу понял, что лохматый

мальчишка с удивительным именем Лапа не виноват.

– Может быть, ты и с рогаткой не ходил у кухни? – язвительно спросила у Лапы

Галина Святозаровна.

Лапа поднял голову и охотно признался, что ходил у кухни с рогаткой.

– Я ворон бил. Ну и что? Ворона на трубе сидела, а стеклото внизу. Я что, косой?

– А с рогаткой ходить – это хорошо? – спросила вожатая Алькиного отряда.

– Когда вороны цыплят в деревне жрут – это им, значит, можно, – мрачно сказал

Лапа. – А стрелять по воронам, значит, нельзя…

Эти слова, видимо, поставили в тупик даже Галину Святозаровну. Тогда она взялась

за Лапу с другого бока:

– Ну хорошо… А где ты пропадал до вечера? Даже на мёртвом часе не был. Все

товарищи переживали и беспокоились.

Из шеренги четвёртого отряда донеслись протестующие возгласы. Они доказывали,

что Лапина судьба никого не тревожила: такой человек не пропадёт.

Однако массовый протест не обескуражил Галину Святозаровну. Она велела Лапе

"стоять как следует" и потребовала ответ:

– Где ты был?

– Я был… – со вздохом начал Лапа. – Ну, я ходил… Там коршун летал, а я ждал.

Потом ещё я искал одного… человека.

– Какого человека?

– Обыкновенного…

– Обыкновенного! Как его зовут?

– Не знаю, – грустно сказал Лапа. Витька Лобов захихикал. Алька со злостью

поглядел на его розовый затылок. Оттого, что Лапа целый день тоже когото искал, он ещё

больше понравился Альке.

Уже начинало темнеть. Галина Святозаровна, наверное, решила, что пора кончать

Лапино воспитание.

– Мне это надоело, – решительно рубанув ладонью воздух, заявила она. – Пионер

Лапников два года подряд нарушает в лагере дисциплину и режим. В прошлом году он

самовольно катался на лодке, падал с дерева, гонялся за птицами и заблудился в лесу. В

этом году он бьёт стёкла и не желает отвечать за это.

– Не бил, – безразличным голосом сказал Лапа.

Галина Святозаровна вдруг обрела спокойствие и огляделась.

– Хорошо. Допустим, не бил. Пусть тогда признается тот, кто вышиб стекло. А если

виновник не будет найден, я сегодня же отправлю домой его – Василия Лапникова.

Она, эта строгая начальница лагеря, конечно, не знала, как вздрогнул при её словах

семилетний мальчишка на левом фланге малышового отряда. "Васька!" – чуть не крикнул

Алька. Но не крикнул, потому что радость тут же угасла: Ваську выгонят сейчас из лагеря,

и будет Алька опять один.

А из строя никто не выходил, никто не хотел признаться, что это он, а не Лапа, то

есть не Васька, разбил дурацкое окно в кухне.

– Трусы они все!.. – с горечью прошептал Алька.

Витька Лобов снова повернул круглую розовую голову и забубнил:

– Ага, какой умный! Кому охота, чтоб попадало.

Подозрение закралось в Алькино сердце.

– Витька, – прищурившись, сказал он, – это ты, наверно, выбил окошко.

Витька вытаращил глаза и даже чуть присел.

– Тише ты, балда. Не ври давай, – закудахтал он испуганно. – Не знаешь если, значит,

молчи. Гадальщик какой! Сам не знает, а врёт. Может, это ты, наоборот, вышиб…

– Я?!

Алька уже собрался съездить Витьке по спине: будь что будет!.. Но не съездил.

– Значит, я? – спросил он струсившего Витьку.

Тот чтото пробормотал и отвернулся. У Альки под майкой пробежал холодок. Алька

понял, что надо сделать. Только ему стало страшно.

Тогда он взглянул на Лапу. Васька стоял, опустив голову, и ждал решения своей

судьбы. Ведь он ещё ничего не знал. А вот Алька знал, что сейчас будет. Он знал это уже

точно и потому подождал несколько секунд. Ведь несколько секунд он мог ещё подождать.

Потом Алька набрал полную грудь воздуха и зажмурился. И в этот ответственный момент

вдруг представилась Альке обиженная морда Лапиного кота. Почему, он и сам не знал.

"Дзыньдзынь"… И щеглиха, весёлая Люлька, которая умеет запирать клювом дверцу…