o f8584337f830f4e2

– Зачем поглядеть? – уже почти полным голосом спросил Алька.

– Ты тише, – испугался мальчишка, – а то спать заставят. Двигайся ближе.

Алька двинулся и перекатился на кровать соседа. А тот объяснил:

– Я всяких птиц люблю. У меня дома щеглы жили, чечётки. А ещё был снегирь.

Яшка. Весёлый. Я его в городском саду поймал. Мне тогда снег за шиворот насыпался, с

полкило, наверно, а я всё равно сидел и ждал…

– А где теперь эти птицы? – заинтересовался Алька.

– К весне всех повыпускал. Я их подолгу не держу.

– Расскажи ещё, – попросил Алька, когда сосед замолчал. – Ты спишь, да?

Расскажи…

– О чем ещё рассказывать? Я больше не знаю.

– Ну кто ещё у тебя был?

– Щеглиха Люлька была. Я её на свисток отзываться учил.

– На какой свисток?

– На деревянный. Из тополиного сучка. Завтра, хочешь, сделаю? Здесь тополи растут.

– И мне… сделаешь? – несмело и удивлённо спросил Алька.

– Ага. Обоим сделаю, – сказал добрый мальчишка и продолжал рассказ про Люльку:

– Я ещё её учил клювом дверцу в клетке запирать. Это чтобы кот не сожрал. Он и так ей

полхвоста выдрал. Здоровый кот, рыжий, как тигр. Только полоски не чёрные, а светлые.

Альке очень не хотелось, чтобы его новый знакомый перестал разговаривать. Тогда

из темноты снова могла выползти тоска по дому. И Алька поскорей сказал:

– У нас дома тоже кошка есть. Медузой звать. А вашего кота как звать?

– Как меня, – ответил мальчишка и вдруг тихо засмеялся. – Мамка выйдет вечером на

крыльцо и зовёт: "Васька, домой!" А какой Васька, никто не знает.

– И оба бежите? – засмеялся и Алька.

– Не… Я всегда думаю, что она кота зовёт, а кот думает, что меня. Он умный, только

жулик.

– Почему жулик?

– Ну, Люлькуто чуть не слопал. А потом сел под клетку и караулит. Я его тогда взял

за башку, подтащил к клетке и мордой по решётке поперёк проволоки – дзынь, дзынь! Как

по струнам. Ух, царапался!..

Васька замолчал. Алька посмотрел в окно. Берёзы шевелили тихонько чёрными

листьями, прислушивались. Удивлялись, наверно, нахальству котажулика, чуть не

съевшего щеглиху Люльку. А зелёные звёзды мигали, как хитрые кошачьи глаза.

"Дзыньдзынь", – вспомнил Алька и улыбнулся, представив обиженную кошачью морду.

Привалился к Васькиному плечу и заснул…

…Зарядку Алька проспал, потому что малышей в то утро решили не будить. И когда

он проснулся, на соседней кровати никого не было.

После завтрака Алька снова побежал в дом, и тут он совсем расстроился. Все

кровати были переставлены. Алькина кровать стояла в углу, а его соседом оказался

маленький толстощёкий Витька Лобов. Алька познакомился с Витькой ещё вчера, в

автобусе, и сразу понял, что он жадина и рёва. Вот и сейчас Витька забрал себе Алькину

подушку, а ему подсунул свою, похуже. Ну и пусть – Альке не до этого.

– Витька, ты не видел Ваську?

– Какого Ваську? – подозрительно спросил Витька и загородил спиной подушку.

– Ну, такого… большого, – пробормотал Алька. Он и сам не знал, какой Васька. В

темноте не разглядел. Даже голоса его настоящего не слышал, потому что ночью говорили

шёпотом.

Витька сказал:

– Всех больших в соседнюю дачу перевели. Никого я не видел.

Алька отыскал Марину:

– Ты не видела Ваську? Большой такой…

– Вопервых, – сказала Марина, – почему ты опять бегаешь босиком? Вовторых, надо

говорить не "Ваську", а "Васю".

– Маринка, – вздохнув, снова начал Алька, – ты не видела Васю?

– Нет, – с достоинством ответила Марина. – Такого имени я в лагере не слышала.

Есть только вожатый Василий Фёдорович. Иди обуйся.

К середине дня Алька уже несколько раз обегал весь лагерь, но мальчишку с именем

Васька не нашёл. После мёртвого часа Алька ходил совсем скучный. Ни с кем не говорил

и ни в какие игры не лез.

А после ужина Алька вдруг вспомнил про свисток. Васька же обещал свисток из

тополиного сучка. А вдруг он в эту минуту как раз вырезает его?

Алька помчался к тополям. Они стояли тесной группой за самой последней дачей.

Солнце уже спряталось за деревенские крыши, но верхушки высоких тополей всё ещё

блестели в его лучах. От вечернего света листья там были жёлтые и оранжевые, будто

наверху уже началась осень.

Было здесь очень тихо, и Алька услыхал, как шепчутся деревья. Он долго стоял с

запрокинутой головой. И лишь когда погасли самые последние листики, вздохнул и

побрёл обратно.

Горна Алька не услышал и на вечернюю линейку опоздал. До этого Алька ни разу не

опаздывал на линейки и не знал, можно ли это делать. Но догадывался, что нельзя. "Ох и

попадёт", – уныло размышлял он, глядя из кустов черёмухи на площадку. Там уже ровным

квадратом выстроились вокруг флага все отряды. "Сперва, наверно, от вожатых влетит, –

решил Алька. – Потом от Марины".

Но Альке повезло. Он покрутил головой и увидел, что полоса кустов одним концом

протянулась до самой линейки. И в том месте как раз стоял малышовый отряд.

Алька решил собраться с духом. Для этого он набрал полную грудь воздуха, крепко

зажмурился и снова открыл глаза. Потом он, пригибаясь, промчался вдоль кустов, двумя