o f2ea2a4db566d77d

Габи! – мужчина даже рукой ударил по кровати. – Прекратите немедленно! С вами

очень интересно разговаривать, это просто я старый зануда. Честно вам говорю, я буду очень

рад, если вы меня ещё раз навестите, не смею, правда, надеяться. И за виски, за фрукты вам

огромное спасибо!

-

Ну тогда я пойду уже. Поправляйтесь. Спасибо за компанию.

На прощание она весело разулыбалась. Направилась к выходу, но на полпути отчего-то

вдруг замерла и медленно развернулась в сторону Бориса. Сперва посмотрела на телефон,

затем перевела взгляд на молчаливо ожидавшего мужчину.

- Знаете, когда я к вам шла, - тихо и задумчиво начала Габи, – мне в голову пришла

странная идея. Заранее прошу прощения, если огорчительная для вас. Я тогда подумала – ну

76

в связи с этим случаем на озере – а что, если вы сегодня уже умерли? И попали, скажем, в

чистилище? Хотя я не очень верю в эту систему… Ну, скажем, попали в зал ожидания некий,

а через некоторое время случится суд, где будет решена дальнейшая судьба вашей души –

спасется она или будет за прижизненные ваши прегрешения уничтожена. Вы бы сейчас

молились тогда, а?..

-

Боже… Габи, это так неожиданно.

- Да. Не стоило, конечно. Лучше, знаете, как?.. Даже не зал ожидания и не суд, а просто

неопределённое пространство. Вообще никому не известный слой какой-то, где вовсе не

действуют все известные нам законы, в том числе конфессиональные. И где душа – такая

какая она есть на самом деле. То есть вне всех наших предположений и представлений о ней,

голая как король. И всего-всего вас настоящего видно, без всех прижизненных наложений –

как бы вы тогда себя вели? Вы бы удивились?

-

Мне кажется…

- Ладно, всё – я пойду.

И так, не попрощавшись и не объяснившись, миниатюрная брюнетка покинула коттедж

своего нового знакомого, оставив его наедине с аккуратно перебинтованной ногой. «Бориса

озадачили последние слова девушки. Но с её уходом он сразу понимает, что будет по ней

скучать. И что сам же лишил себя возможности снова с ней встретиться. Габи ему нравится.

Но он предполагает, что она сильно обиделась, раз стала вдруг такой колкой и жёсткой»

В третий раз зазвонил телефон. Девушка была уже далеко. Борис не двинулся с места. Но

телефон всё звонил и звонил, натужно тренькал и тренькал. Мужчина наконец не выдержал.

Слез с кровати и на одной ноге быстро пропрыгал к столику с аппаратом. Снял трубку.

-

Алло, я вас слушаю.

Там, действительно, молчали.

-

Говорите, - сердито приказал Борис.

И услышал.

На другом конце линии кто-то негромко, но с легко различимой угрозой – зарычал.

Потом короткие гудки.

«Местная ребятня хулиганит или же помехи на линии – так решает для себя Борис».

Телефон больше не звонил.

В тот момент, когда Габи, мучимая нервическими спазмами в области солнечного

сплетения, стучалась к Борису, на другом конце карельского леса юный участковый Яков и

агент Интерпола Орвокки сговорились, не теряя зря времени, снова вернуться в Пиенисуо,

чтобы допросить особо подозрительную в свете бобровых событий Татьяну Ивановну

Морозову – ещё одну жительницу вымирающей деревни, обитавшую в своей избе на берегу

озера Салмилампи, где компанию ей на участке составляли только древняя овчарка, милая

кошечка, сбежавшая от своей предыдущей хозяйки алкоголички Рощиной, да корова. Как раз

из-за рогатой, не заболевшей пока ящуром, их хозяйка и вызывала вопросы – кто знал, не

приносила ли она жертв языческим богам ради здоровья своей питомицы?

Молодые люди шли по улицам, пыльным от иссохшей глины, – меж тихих заброшенных

участков – ощущение, что вокруг деревня-призрак, давило, но вовсю стрекотали на солнце

кузнечики, тем успокаивая, а вскоре к этим звукам прибавился и звонкий собачий лай –

должно быть, старалась овчарка Морозовой. Чем ближе пара подбиралась к нужному дому,

тем громче и отчётливо взволнованней делался собачий брех – по-видимому, пёс давно уже

зачуял приближение незнакомых людей. Но когда участковый и его знакомая ступили за

границу участка коровницы, выяснилось, что старой овчарке вовсе нет до них дела –

посаженная на цепь возле своей будки, она лаяла на что-то в глубине участка, а непрошеным

гостям, коротко обернувшись, послала лишь два громких проклятья – лучше не лезьте и без

вас работы хватает.

- Что-то случилось, - шепнула Орвокки, то ли спрашивая, то ли утверждая.

77

Яков же молча двинулся по садовой дорожке, ведущей в обход избы, чтобы разобраться на

месте.

-

Куды прёте? – послышался злой голос из дома.

Морозова, старуха под два метра ростом, ничуть не сгорбившаяся и не усохшая с

возрастом, стояла на верхней ступени крыльца. Из-за высокого основания дома она

возвышалась над молодыми людьми на дополнительных полтора метра. Яша сразу обратил

внимание на её босые ноги – стоптанные и намозоленные они напоминали, скорее, огромные

копыта. А голова доярки, как у жителей Бробдингнега с иллюстраций Жана Гранвиля,

посаженная на длиннющую шею, казалась снизу, наоборот, особо маленькой, возможно,