o e460f10b28ddb1c1

Я не злюсь… Да, я не злюсь, я почти спокойна. Все мысли о том, почему ничего не

почувствовала. Прикосновения кисточкой сквозь сон ощутит и человек, не только

оборотень. Хотя… некоторых и пушками не разбудишь. Но ведь это людей! А я — вер!

Выходит, внутренний зверь признал Дарью неопасной? А то, что она разводит

каляки-маляки на лице, так это не страшно. Что волчице какая-то краска? Радует, что

девочка не трогала ресницы… Ох, как там говорят? Ничто так не красит спящую

женщину, как сидящий рядом маленький ребенок с фломастерами? Это точно! Проверено

на себе!

«Но ведь красиво же получилось? — недоумевала Даша, не понимая, почему я

недовольна «макияжем». — Я думала, тебе понравится…»

Вздохнула. Вот что я за тряпка? Не переношу, когда дети печалятся.

— Я сейчас иду умываться. — И чтобы она не расстраивалась, добавила: — Но

после ужина ты сможешь накрасить меня настоящей косметикой.

Девочка просияла так, будто я подарила ей новую коллекционную куклу. А я всего-

навсего пообещала отдать на разграбление косметичку и для издевательств — собственное

лицо...

Но мне повезло, экзекуцию пришлось перенести на следующий день — Вольский

заявил, что сегодня сам будет читать сказку и укладывать Дашу спать. После ужина я

получила время для личных нужд.

Первым делом решила принять душ, а потом продолжить знакомство с домом.

Войдя с банными принадлежностями в совмещенный санузел, уткнулась взглядом в

лаконичную записку: «Извините, туалетом и ванной пользоваться нельзя». Застыв над

сюрпризом, не сразу услышала стук в дверь.

— Простите, что беспокою, Миамина. — В комнату вплыла подчеркнуто строгая

Лиза. — Вы, наверное, уже видели, что в вашей комнате проблемы с сантехникой?

Самое интересное, что, заглянув в ванную в первый раз, я не заметила записки. Вот

что значит усталость — в первую очередь страдает внимательность.

— Да, уже увидела. Когда починят?

Экономка пожала плечами:

— Вольский не пригласит сюда сантехника — боится, что тот окажется вражеским

лазутчиком и наставит следящих артефактов или вообще попытается выкрасть Дашу. Вам

ведь известно, что, приехав сюда, вы оказались в информационном вакууме?

— В смысле?

— Обслуживающему персоналу — за исключением Василия — запрещено

общаться с внешним миром. Интернет и телефон работают только в кабинете Вольского.

Чтобы позвонить, нужно идти на поклон к Александру.

Да это же тюрьма! Почему куратор не предупредил меня?! А вдруг Вольский —

маньяк?.. Ой, а чего я паникую? Я ведь могу с легкостью перескочить забор, обернувшись

15

волчицей… Привычка бояться чудовищ под кроватью осталась, даже когда я сама

научилась превращаться в монстра.

— Так что все-таки с ванной? — напомнила о насущном. Искупаться хотелось

неимоверно — после слов Лизы все тело начало нестерпимо зудеть. — Как мне быть?

Экономка сделала виноватое лицо, хотя явно не переживала из-за моего

дискомфорта.

— Туалет есть возле столовой.

— Спасибо, мне это уже известно.

— А вот ванной, простите, вы не воспользуетесь. Купаются в доме только

Вольские, для всех слуг — летний душ в саду.

К слугам Лиза причислила меня с чувством злорадства, прекрасно зная, что я гость

и за помощь с ребенком не получаю денежное вознаграждение. Мысленно посмеявшись

над тараканами в голове мстительной дамочки, быстро закруглила наш разговор. Хотелось

поскорей искупаться, и, захватив полотенце с халатом и банными принадлежностями, я

отправилась на поиски летнего душа.

Спустившись в холл, натолкнулась на Лизу, о чем-то беседующую с поваром и

Васей. Троица проводила меня странными взглядами, словно у меня рога выросли за то

время, что мы не виделись.

На улице я даже заозиралась, опасаясь, что ко мне что-то прицепилось, — от

маленьких детей стоит ждать подарочка в виде картинок, приклеенных скотчем к спине.

Часть сада освещали фонари. Дальше — темнота, которая не была для моих глаз

таковой после обращения.

Летний душ искала недолго. Обнаружился он за домом, ближе к гаражу. Стены из

неокрашенных сосновых досок с широким просветом под крышей. Крыша, собственно, —

всего-навсего лист шифера. На нем стоял большой коричневый бак. Хлипкая дверь

закрывалась на символическую задвижку — раз дернешь, она и отлетит. Видимо, ее

ставили от ветра.

Внутри сильно пахло машинным маслом. Зайдя, «порадовалась» минимализму: с

потолка свисала душевая насадка с вентилем, к стене прибита коротенькая полка для мыла

и шампуня, крючков для вещей нет, на полу лежит деревянная решетка. Вода должна

стекать под нее, прямо в землю. Теперь ясно, почему «душевая кабинка» снаружи густо

поросла крапивой и дивными гигантскими лопухами.

Бросив полотенце, халат и снятые вещи прямо на стену, встала под струи приятно

теплой воды. Жаль, регулировать температуру нельзя — контрастного бодрящего душа

мне будет не хватать.

Закрыв вентиль и отжав волосы, потянулась за полотенцем — рука схватила воздух.