o e460f10b28ddb1c1

Обнаружив свои сумки, открыла одну из них, самую ценную, с амулетами и

снадобьями, которые собрала для меня мама. Лучший артефактор Полуночи после

знаменитой Полины Макаровой, она неплохо разбиралась и в зельях. Кроме волчьего

тоника, который не давал оборачиваться, здесь были травяные сборы, глушащие мою

звериную половину. Конечно, я теряла часть бонусов — обоняние, слух и зрение

становились не такими острыми, как у вервольфов, но мне и того, что оставалось, вполне

хватало.

Главное, что по ночам не тянуло пробежаться на четырех лапах и не хотелось

прибиться к стае веров.

Только вот с сегодняшнего дня от волчьего тоника придется отказаться —

возможность перекинуться в зверя может понадобиться в самый непредвиденный момент.

И я с легким сожалением переложила синий флакон с горько-кислым снадобьем в дальний

карман сумки.

Глядя в зеркало, тихо сказала сама себе:

— Держись, Миа. Ты сильная и сможешь себя контролировать и без тоника.

За обедом собрались полным составом: все, кто жил в доме. Вот только ни Вася, ни

Ким не поддерживали разговор, словно их и не было.

Невольно присматриваясь к Лизе, отметила плавность ее движений.

Безукоризненная фигура, чистая кожа лица без капли косметики, грациозная походка —

13

все указывало на то, что она вампир или сидхе-полукровка, которые порой встречались

среди людей. Чтобы проверить догадку, передавая кувшин с соком, уронила его:

— Извините.

— Ничего страшного, — спокойно ответила экономка, успевшая схватить кувшин и

при этом не расплескать напиток.

Почему я сразу решила, что она вампир, а не оборотень? Потому что зверя в ней я

не чуяла, хоть и стала двуипостасной не так давно. Чутье на своих «сородичей» появилось

сразу после обращения — словно радар, оно указывало на таких же, как я сама, да еще

разграничивало на тех, кто равен мне или слабее, и тех, кто выше статусом и сильнее, кому

следует повиноваться. Гадская иерархия… в ней, будучи новообращенной, я пока

находилась едва не у самого подножия лестницы. И это еще одна причина, по которой я

пила декокты маминого производства, — они подавляли чувство подчинения.

Когда экономка отправилась на кухню с грязной посудой, я не выдержала и

спросила:

— Простите, а можно поинтересоваться, кто Елизавета?

— Можно, — кинул Вольский.

Противный какой… Дал добро и молчит? Хотя сама виновата: каков вопрос, таков

ответ.

— Елизавета — полуночница?

— Почти, — холодно отозвалась девушка за моей спиной. — Я недовампир.

— Извините, что проявила любопытство, но я обязана знать, с кем доведется жить

под одной крышей.

— Я вас понимаю, но считаю, что должны спрашивать у меня, а не у моего

работодателя.

Она в своем праве, я поступила некорректно. Но как же я не люблю, когда меня

отчитывают!

— Договорились, — примирительно улыбнулась я, когда на самом деле хотелось

зашипеть.

Вольский смотрел на нас с любопытством энтомолога и молчал, не вмешиваясь в

девичьи разборки. На него тоже захотелось зафырчать, хоть я и не оборотень-кошка.

После обеда, не заходя в свою комнату, отправилась с Дашей в ее игровой зал. Для

начала принялась учить ее, как быстро рисовать наряды для кукол. Но с дороги устала и,

как ни бодрилась, вскоре начала дремать.

«Ты засыпаешь, Миа?»

— Извини, Даш, сейчас сделаю себе кофе и вернусь.

«Не надо. Приляг, Миа, тут, на диванчике, — ласково предложила девочка. —

Поспишь немножко, а я потом разбужу».

Мне бы насторожиться, но нет, сказывались бессонные ночи. Да и волчий тоник,

который все еще действовал, не только глушил хищную сущность, но и угнетал весь

организм.

— Хорошо, я немного полежу. А ты не балуйся, ладно?

И я растянулась на бледно-фиолетовом диване. Сон вмиг вцепился в меня своими

когтями.

…Лес. Ночь. Задираю голову — и сквозь переплетение ветвей вижу Ее. Ночную

хозяйку. Луну. Идеальной формы светило так далеко, что становится грустно.

Тоска накатывает, непреодолимая и всепоглощающая. Плач вырывается сквозь

стиснутые зубы. Вырывается звериным воем.

Мне вторят из темноты. Оглядываюсь. С десяток пар желтых огоньков так близко.

Волки!

Страх. И азарт. Пытаюсь убежать. Сухая хвоя летит из-под лап. Из-под лап?!

Ужас захлестывает. Вытесняет предвкушение игры. Я вижу тень зверя. СВОЮ

тень…

14

«Миа! Проснись, Миа!»

Я скатилась с дивана, больно ударившись задом об пол.

«Тебе снилось что-то плохое?» — Глаза у доверенного мне ребенка большие и

круглые.

Нет, амулет, защищающий мысли, носить все-таки придется, чтобы не пугать

малышку кошмарами.

Проснувшись, потерла лицо — что-то посыпалось с кожи. Что это?!

Стоя перед зеркалом, сморгнула, не веря тому, что оно показывало. Синие веки,

свекольный румянец, коричневые губы… Хорошенький «мейкап»!

«Тебе правда нравится? — загорелись глазки у чудови… у чудо-ребенка. — Я

старалась».

— Чем это ты намазала меня?

«Гуашью».