o e460f10b28ddb1c1

Впрочем, нет, знаю. Я все выдержу. Сбегу, а потом, подготовившись, приду сюда и

убью его.

Принятое решение позволило вернуть хладнокровие. Цель дала силы удержаться в

море паники на поверхности, не позволяя сознанию в нем захлебнуться.

— Идут. — Парень и девушка вскочили на ноги и потребовали того же от меня. —

Вставай! И помни: не будешь паинькой, тебя прикопают под первой березой возле дома.

Аля и сама побаивалась — я видела это отчетливо, словно залезла ей в мозги, тогда

как лицо ее оставалось безмятежным и доброжелательным.

Захарий Горобинский, крупный темноволосый мужчина в чернильно-синей

рубашке и черных брюках, войдя в помещение, казалось, сделал его меньше своим

присутствием.

— Добрый вечер, молодежь, — поздоровался старший Горобинский.

Окинув нас быстрым взглядом, он благодушно улыбнулся. Эдакий плотно

поужинавший волчара, которому сейчас лень смотреть на мелкую добычу.

— Добрый вечер, Вождь…

Ответное приветствие прозвучало на удивление слаженно, словно я тренировалась

с Алей и здоровяком.

За Захарием вошел Андрей, который так спешил, что едва не врезался в отца.

Странно взглянув на меня, усмехнулся:

— Пап, позволь представить тебе мою невесту.

Невесту?! Я забыла, как разговаривать. Что за бред? Что он несет?..

Советы Али тотчас вылетели из головы, я во все глаза смотрела на веров. Отец и

сын были похожи. Захарий — высокий, мускулистый, с грубоватыми чертами лица и

цепким взглядом. Бугры мышц одежда не скрывала, только подчеркивала, и эта явная

физическая мощь пугала до дрожи. А как не бояться того, кто может уничтожить тебя за

пару секунд? Притом его сдерживает не моральный запрет, а только собственное

нежелание убивать.

Опомнившись, уткнулась взглядом в пол. Нельзя, нельзя так пристально

рассматривать, вдруг решит, что бросаю ему вызов?

— Невесту? Неожиданно, сын. А ну, дай мне взглянуть на тебя, невестушка.

Меня беспардонно схватили за подбородок и повернули голову под таким углом,

чтобы ничто не укрылось от взгляда будущего свекра. Демон! Да лучше сдохнуть, чем

влиться в волчью семейку! Волчью не из-за того, что превращаются в серых хищников, а

потому, что плюют на желания других, глядя на них, как на тупых овец!

В эмоциях позабыла наставления Али и заглянула в глаза Вожака. Ох, какие же они

у него страшные! Пустые, блекло-серые, будто выцветшие, с крохотным огоньком

интереса где-то на дне.

— Красивая, — подбил одним словом осмотр Захарий. — Я даю добро, Андрей.

На что он дает добро? На обращение — и меня теперь не убьют? Или на

«жениховство»?

Горобинские вышли. Выждав в тишине с минуту, Аля прошептала:

— Ого…

— Угу, — подтвердил парень и весело оскалился: — Андрюха отжигает.

— А вдруг по-настоящему влюбился? — возразила Алина.

— Не, — покачал лобастой головой вер. — Полюбил бы — отпустил бы ее домой.

— Идеалист ты, — улыбнулась Аля и, встав на цыпочки, быстро чмокнула его в

нос.

Молодой человек улыбнулся уголками губ, в глазах затаив разочарование.

— Могу поспорить, что она будет интересна Андрею не дольше месяца.

— А как же его заявление отцу про невесту?

67

— Аль, ты как маленькая, — хмыкнул здоровяк.

Они разговаривали, как будто я была неодушевленным предметом, разговаривали

без стеснения и честно, не позволяя надеяться на хороший исход событий.

Обсуждаемый вервольф влетел в комнату ураганом. Не успела и пикнуть, как он,

подражая отцу, не иначе, крепко сжал мой подбородок.

— Машуль, прекрасно выглядишь, — оскалился он в хищной улыбке. — А значит,

через три дня у нас с тобой будет романтический ужин.

Внутри все замерзло от его недвусмысленного намека. Как? Уже через три дня?..

Горобинский-младший так же резко отпустил мое лицо, как и схватил, и

развернулся к друзьям:

— Аля, почему она не в клетке? С твоим периодическим обострением тупости она

сбежит!

Слова сами по себе обидные, но тон, которым они произнесены, даже мне,

ненавидящей своих тюремщиков пленнице, показался и вовсе оскорбительным.

Алина вспыхнула, у здоровяка заходили желваки на скулах.

— Андрей, выбирай выражения, — тихо потребовал он.

— Извини, я не хотел тебя обидеть, Алька, — покаялся сын Вожака так, что всем

ясно стало: он совсем не жалеет. Хорош друг, не правда ли?

Девушка отвернулась:

— Ладно, проехали. Иди к отцу, мы присмотрим за твоей невестой.

— Спасибо, ребята! — повеселел «женишок».

После его ухода Алина с другом недолго пробыли в подвале, и вскоре я осталась

одна. В клетке.

Я злилась! Ох, как я злилась на свое бессилие! Швыряла вещи, била кулаками по

прутьям. Я рычала и, уткнувшись лицом в подушку, раздирала ее зубами…

А когда успокоилась, вновь попыталась применить простейшее заклинание: из

открытой бутылки вытащить каплю воды и поднять ее в воздух. Увы, у меня не вышло. Я

больше не маг, и та книга упала случайно, введя меня в заблуждение. Как же горько

расставаться с надеждой!