О дереве судят по плодам

Джумаев поступил иначе. Весной, когда на полях появились всходы и была высажена рассада ранних овощей, главный агроном часто наведывался в бригады, проверял состояние посевов. Если обнаруживал гибель рассады или участки, на которых не взошли семена, тут же прямо в борозде вынимал из кармана блокнот и вместе с бригадиром начинал подсчитывать, какой ущерб изреженность посевов нанесет бригаде, потребителю овощей и лично колхознику.

— Допустим, на этом клочке, длиною всего в один метр, — говорил Худайберды и указывал на пустое место, — допустим, здесь ты не доберешь томатов килограмма три. Пустяк ведь? Не правда ли? Но беда в том, что таких пустых мест у тебя на участке не меньше семисот будет. Вот теперь и прикинь, сколько ты потеряешь. Выходит, две с лишним тонны. Мы взяли для подсчета только помидоры. Но ведь у тебя не лучше обстоит с капустой и огурцами. Это одна сторона медали, — продолжал Джумаев. — Теперь давай-ка взглянем на «лысые» места с другой стороны. Сколько раз за сезон ты поливаешь помидоры?

— Да раз… шестьдесят, — слегка подумав, отвечал бригадир.

— Правильно. Примерно столько, — соглашался главный агроном. — Теперь смотри что получается. Эти семьсот метров земли — хочешь или не хочешь — а будут политы: вода-то не сможет в сторону свернуть, а пройдет по борозде, мимо того места, где нечего поить. Самое малое литра четыре надо. Как ты думаешь? Надо? Хорошо. Теперь прибавь к этому бесплодные поливы изреженных участков, где посеяны огурцы и высажена капуста. Это же — тысячи литров воды! Вот и верь после этого, — весело шутил Худайберды, — что цифра — это сухая вещь! Ничего подобного! Какие же они сухие, если целые озера вмещают! А водичка-то у нас на вес золота, брат.

— Далее. Возьмем культивацию — рыхление междурядий и удаление сорняков, — неторопливо рассуждал Джумаев. — За сезон культивации семь-восемь надо? Правильно? Да столько же раз надо внести удобрений. И тут мимо изреженных участков не пройдешь. Вот и посчитай теперь, сколько будет затрачено на них горючего, труда, удобрений, затрачено впустую, безо всякой пользы!

От такой арифметики бригадиру становилось не по себе: он то краснел, то бледнел, покрываясь холодной испариной, и не знал, куда глаза деть. Едва дождавшись утра, он мчался на грузовике к парникам, а оттуда вместе с бригадой на свои поля, чтобы как следует засеять и засадить рассадой пустующие на грядках места.

Призыв главного агронома первым «взял на вооружение» Мялик Аймедов. За ним — остальные бригады. Это дало колхозу огромную прибавку в урожае.

Были у Худайберды и другие таланты. Зная об этом, башлык нередко поручал главному агроному такие дела, которые далеко выходили за рамки служебных обязанностей. Например, починку парниковых печей. Парниководы бедствовали — печи у них так дымили, что дышать было нечем. Настойчивые поиски печных дел мастера, специалиста, успеха не принесли.

Вот тогда-то башлык и попросил Худайберды починить парниковые печи. Худайберды не только исправил их, но и усовершенствовал. После чего печи и дымить перестали, и меньше стали расходовать топлива.

А сколько было других поручений!

Как-то после планерки башлык попросил Джумаева остаться для беседы. Ораков был не в духе. Глядя куда-то мимо собеседника, председатель спросил:

— Наши коллекторы ты каждый день видишь?

— Да. Почти, — насторожился Худайберды.

— Ну и как? Нравятся они?

— По правде говоря, не очень.

— Почему?

— Да потому, что заросли.

— Не нравятся, значит, — Ораков сделал долгую паузу, думая о чем-то своем. — А что ты сделал, чтобы уничтожить камыш?

— Я?.. Я… ничего, — растерялся Джумаев.

— И я вижу, что ничего, — в голосе башлыка слышался скрытый упрек, недовольство.

— Но с какой стати я должен коллектором заниматься, Бегенч-ага? — заволновался главный агроном. — Какое я имею к нему отношение?

— Прямое, — резко ответил Ораков. Если коллекторы плохи, подымется грунтовка, выступит соль, а это — гибель растений. Промыть поля мы не сможем — помешает камыш. Замкнутый круг. Этот круг надо разорвать, надо уничтожить полчища камыша. Если не уничтожим, быть беде!

— Но у меня нет никакого опыта, — пытался оправдаться Худайберды.

— Опыта нет, пока не берешься за дело, — наступал председатель.

— Хорошо, я попробую, — неохотно согласился Джумаев, — но за успех не ручаюсь. Сами знаете: с камышом сладить нелегко.

Наступила осень. Дел у главного агронома поубавилось, и он взялся за выполнение председательского поручения.