o 98f6fe69ff972b4b

возможности, но не проявила враждебных к нему действий —

исходя из каких соображений? Страсть — это понятно, но до

каких пределов? Когда ей всё это надоест, она просто выбросит

его из своей жизни в угоду политическим ли, меркантильным

ли интересам; он уже сейчас понимал всё это, подготовленный

бессонными ночами раздумий, подозрений и сомнений. Ему

просто не оставалось ничего другого, как положиться на волю

случая, в надежде на то, что её возможности ограниченны, а её

интерес к зилотам ограничен интересом к нему, да и история

его семьи вряд ли послужит основанием для преследования его

и его детей, а также друзей. Марк укорял себя в таких мыслях,

искренне уверенный в своих и её чувствах, а уверенность была

полная; он знал, он чувствовал, что она любила его, любила...

Он знал.

— После того как твой прадед Ирод Первый, идумея- нин

по происхождению, а не твой прапрапрадед Гиркан или брат

твоей прабабки, Аристовул, законные наследники престола,

последние из Маккавеев, стараниями Антония и Августа был

назначен царём Иудеи, прапрабабка твоя Александра,

вынужденная, скрепя сердце, выдать за него замуж Мариамму,

всё-таки не теряла надежды когда-нибудь возвести на престол

своего сына Аристовула. Поэтому ещё при его жизни имела

связи с патриотами, воевавшими ранее в войсках её дяди и

свёкра, Аристовула, и в войсках её мужа, Александра, твоего

прапрадеда.

— Но как же это было возможно при подозрительности

Ирода?

— Всё же это было. Однажды на такой встрече

присутствовала Мариамма, и там же был мой дед Александр.

Как уж там всё произошло и сколько продолжалась их связь —

я не знаю, но только однажды, как рассказывал мне отец, он

случайно оказался свидетелем их встречи и невольно слышал

сцену неистовой ревности Мариаммы, плач и жалобы на свою

судьбу, проклятия в адрес мужа, неимоверную нежность и

безудержные ласки возлюбленных. Вот тогда она и подарила

деду этот перстень со словами: «Положи меня, как печать на

сердце твоё, как перстень, на руку твою: ибо крепка, как

смерть, любовь; люта, как преисподняя, ревность!»

— Так, может статься, мы с тобой родственники?

— Вряд ли, поскольку, как я думаю, они встречались уже

после смерти Аристовула, брата Мариаммы, которого...

— ... которого прадед утопил в пруду.

— Безусловно, я не знаю, все ли дети Мариаммы тогда уже

родились.

— Как всё повторяется, — задумчиво проговорила она. —

Твой дед и моя прабабка, а вот теперь — мы с тобой.

Они встречались почти два месяца, но уже не так часто,

поскольку Марк не мог игнорировать дела движения, всё более

связанные с восстанием, а в такие дни Вереника присылала

рабыню Роксану условиться о встрече. И вот, однажды,

незадолго до штурма Мосады, Роксана пришла днём,

посланная Вереникой. Марк ждал её прихода, но не ожидал

того, что произошло: она, обычно сдержанная и конкретная в

разговоре, вдруг упала перед ним на колени, обняв его ноги, и

прерывистым голосом объяснилась ему в своей любви, словно

в истерике, растрепав свои волосы, вся в слезах; но когда

оторопевший Марк уже был готов остановить её объяснения,

то вдруг услышал, что Вереника сожительствует со своим

братом Агриппой, и был подавлен и разбит. Роксана, поняв его

состояние, быстро взяла себя в руки, вниманием и ласковым

обращение помогла ему справиться с этим известием, которое

он воспринял потом как неизбежность, поскольку знал, что эта

связь не может быть продолжительной, но, растерянный, не

сразу пришёл в себя, а ухватившись за признание Роксаны, как

утопающий за соломинку, не отверг его и этим приглушил боль

случившегося.

Она приходила ещё дважды, и Марк, полный сострадания,

не отказывал ей в ласке. Рабыня скрывала от Верени- ки, что

сикарий в городе, а Марк не был против этого, так как

понимал, что не может ждать да уже и не ждёт встречи с ней;

единственное, чего он хотел, — это выкупить Роксану у

царицы. Та лишь горько улыбалась в ответ на эти надежды и

была абсолютно права, так как хозяйку вряд ли интересовали

деньги, какие она могла получить за рабыню, но у неё были

свои виды на такого рода невольниц, специально

содержавшихся ею для особых случаев, ибо они были

девственницами и предлагались иногда для избранных гостей,

после чего их отдавали охранникам царицы. Роксана сказала

ему как нечто окончательное:

— Я счастлива, что отдалась тебе, любимому, потому что в

другом случае меня ждала бы худшая участь и в конце концов

то же самое — охранники царицы. Кроме того, я не хуже её,

раз нравлюсь тебе.

Обстановка в городе тем временем осложнялась

стараниями противников восстания, поддерживаемых царём

Агриппой, выславшим в столицу отряд конников из

нескольких тысяч человек. Отрад занял по своём прибытии

Верхний город при поддержке первосвященников, знатных

людей и их клиентов. Нижний же город и Храм находились в

руках зилотов и поддерживающей их части населения. Между