o 98f6fe69ff972b4b

тревожил по этому поводу. Поняв, что придётся провести в больнице ещё двое суток, он,

сердитый, всё же решил спросить медсестру, почему его обошли стороной, не послав на

обследование.

— Люба, больные ходили на рентген сегодня? — спросил он медсестру.

— Ходили, — отвечала та.

— А почему меня обошли стороной?

— На твой счёт не было указаний.

2бЗ

— Вот чёрт! — раздосадованно воскликнул Виктор. — Весь прошлый месяц без

выходных, а теперь ещё и новый начинается так же.

Однако делать было нечего, приходилось мириться с ситуацией, и он, несолоно

хлебавши, вернулся к себе в палату, чтоб, скрепя сердце, коротать оставшееся время.

Пришёл понедельник, и он сходил на рентген, и Вероника Павловна, вызвав его к себе в

кабинет, сказала:

— Ты здоров, можешь собираться домой. А поскольку выходной ты пропустил, извини,

не по моей вине — срок есть срок, — то за больничным листом придёшь завтра. Надеюсь,

ты понимаешь, что это на моей совести?

— Вероника Павловна, зачем?! — воскликнул было Виктор, но тут же подумал, что

глупо отказываться от такого подарка, и продолжил: — Впрочем, спасибо, большое! Я не

думаю, что мне стоит отказаться, — улыбнулся он в ответ врачихе. Однако на другой день,

когда он пришёл в отделение за больничным листом, лечащий врач встретила его хмуро.

— Я как чувствовала, что с тобой у меня будут неприятности, — с досадой говорила

она, протягивая ему листок.

— А в чём дело? — спросил он озабоченно.

— Я уж не знаю почему, но как раз вчера после твоего ухода в отделение пришла

заместитель главврача. И ещё более странно, что её интересовал именно ты. В чём дело?

Вы что, знакомы?

— Что вы! С замом главврача я уж во всяком случае не знаком.

— Странно... Но, как бы там ни было, она осталась недовольна.

— Вероника Павловна, сделайте мне прогул, если это исправит ситуацию.

— Всё, всё! — решительно отвечала она. — Надеюсь, обойдётся.

За обыденными повседневными заботами незаметно подошло лето. Сын окончил

школу, и Виктор должен был взять отпуск, чтобы отвезти его на экзамен в университет,

поскольку Вере не было подмены на работе, чему он и был рад, надеясь наконец-то

встретиться с Инной. Уже были куплены билеты до Москвы, уже собирались дорожные

сумки, когда Виктору позвонил Колычев с просьбой помочь ему по делу. Эта помощь

становилась уже обычной и не отнимала много времени; Евгений всегда выглядел бодрым

и энергичным, каким привык видеть его Виктор, однако на этот раз бросалась в глаза его

явная озабоченность. Виктор спросил о причине этого, и друг, хотя и неохотно, рассказал о

том, что уже два месяца вынужден отдавать некую сумму денег рэкетирам, с тем чтобы

некоторым образом оградить своё дело от непредвиденных неприятностей. О

существовании рэкета в их городе было известно давно, ходили разные слухи, иногда

довольно гнусные, но что это коснётся Колычева, Виктор и предположить не мог, поэтому

спросил импульсивно:

— А что, ты не мог отказаться?!

— Ты знаешь, кто стоит за этим? Всё не так просто. Самому защититься вряд ли

удастся, а на другую защиту надеяться не приходится.

— А милиция?

— Не смеши меня. Милиция всем и заправляет. Нет, конечно, не вся милиция, но кое-

кто из её руководства. Платят все, кто имеет своё дело или торгует.

— Н-н-да! — только и сказал Виктор.

— И всё бы ничего, но они уже вторично поднимают мзду. Если так пойдёт и дальше,

мне не будет смысла заниматься делом.

После этого разговора в душе у Виктора остался неприятный осадок, впрочем,

забывшийся вскоре, оттеснённый заботами и волнениями, связанными с поступлением

сына в университет.

Дочь, к тому времени уже закончившая учебный год, вынуждена была ждать отца и

брата, занятых своими заботами.

2бЗ

Закончив дела в университете, Виктор смог наконец выехать с детьми к себе на родину.

Через сутки они были уже на месте, где всё было так же, как и в прошлый его приезд;

только мать, ещё более постаревшая, встретила его как-то по-другому. Ему вначале была

непонятна причина её некоторой отчуждённости, неприятно угнетавшей его, но сестра

Лида говорила ему, что порой мать настолько теряет память, что не узнаёт даже её. Живя

зимой в городе, она уже никуда не выходит из квартиры, а после переезда в деревню всё

чаще и чаще уходит из дома к усадьбе соседей, расположенной неподалёку, где растут две

большие старые липы и где, по рассказам матери, прошло её детство и юность, где жили её

родители. Когда её возвращают обратно, она настойчиво уверяет, что там живёт её мама,

что с ней надо обязательно увидеться. Сдержанно встретив детей Виктора после приезда,

не обративших внимания на необычное поведение бабушки, она на следующий день

спрашивала:

— Зачем соседские ребята сюда идут? — увидев возвращавшихся с речки своих

четверых внуков.

— Мам! Да ты что?! Это ж внуки твои. Мои дети и Алексея.

Она недоверчиво поглядела на него, но ничего больше не сказала.