o 650e8660de4f860a

доме. В городе не хватает квартир, и многие люди никак не могут найти себе жилье и

вынуждены всю жизнь мыкаться по углам у родственников и знакомых, жить в какихто

ночлежках или ютиться под старыми лодками. Мама и Эмиль должны быть счастливы,

ведь у них есть двухкомнатная квартира с ванной, электроплитой и холодильником. Всего

этого в деревне не было, там была только сауна, дровяная печь и погреб. А еще колодец и

озеро вместо душа и горячей воды. Только колодец и озеро.

Эмиль вздохнул и натянул на себя пижаму. Он не хотел думать о деревне, он хотел

уехать туда. Но это было возможно только во сне.

Один за другим гасли яркие квадраты огромных домовкубиков, плотно набитых

разными людьми.

Эмиль задернул шторы и выключил свет.

Когда он был маленьким, он старался как можно дольше не ложиться спать и боялся

темноты. Теперь уже не боится. От сна невозможно убежать, он все равно рано или поздно

тебя настигнет. Даже рыбы спят по ночам. А муравьи и ежи вообще спят всю зиму. Нельзя

не спать дольше одних суток, не получится. Сон, настоящий глубокий сон, который

начинается еще до сновидения, заключит тебя в свои объятия и лишит всеговсего, а взамен

подарит невероятную легкость.

И вот прочь уходят свет, цвета и звуки, прочь ушел и дом, теперь он уже там,

далеко, – дом, который был с Эмилем все это время. Вместе с домом пропали поля вокруг

него и мрачный лес вдалеке. Не стало ни папы, ни мамы, ни книг, ни вещей.

Что же Эмиль получил взамен? Ничего, совсем ничего, но это и было самое лучшее

из всего того, что он мог получить. Словно с плеч упал многотонный груз, который

взрослые называют действительностью: люди, дома и вещи, лес и поля, искрящаяся на

солнце река, а теперь еще и этот город, тяжелый, как сталь или железо. Все это

накапливалось целые сутки и давило Эмилю на плечи.

Ночь забирала все, даже его собственное тело. И все равно следующим вечером он

снова оттягивал ее приход – облегчение, испытанное во сне, быстро забывалось.

Но здесь, на пороге глубокого сна, он ни за что на свете не повернул бы назад по

доброй воле. Ночь была самым притягательным цветом, а тишина – единственным звуком,

который он хотел слышать.

Для него теперь существовал только один запах, но это был неуловимый запах, был

только один вкус, но его нельзя было почувствовать языком.

А потом приходили сновидения. Все возвращалось на свои места, но уже в новом

свете и новых картинках. Глаза были закрыты, а свет выключен, но Эмиль все равно все

видел.

И это было самое удивительное.

Встреча

Когда Эмиль проснулся, мама уже ушла на работу. На столе стоял йогурт, лежали

вареные яйца и пустой бумажный пакет, на котором было написано:

НЕ ЗАБУДЬ СХОДИТЬ В СТОЛОВУЮ.

Эмилю не хотелось снова идти туда, но он знал, что все равно придется. За столиком

в углу сидели все те же мужчины, что вчера, и пили пиво. Та же официантка стирала пыль

со стола все той же тряпкой и выглядела такой же усталой, как и накануне, хотя было еще

только утро.

Официантка сразу же узнала его и догадалась, что он пришел забрать сдачу. Все

прошло неожиданно легко.

– Ишь, как малыш торопился вчера, – сказала она и засмеялась. От смеха она стала

почти красивой, вот только зря обзывается малышом.

– Пожалуйста, семь марок и двадцать пенни. Так ведь и разбогатеть можно, если все

посетители будут такие же щедрые.

И она направилась к столику в углу, чтобы убрать пустые бутылки, а Эмиль с

облегчением выдохнул и вышел на улицу.

Порыв ветра ударил в лицо, словно была уже осень. На другой стороне улицы

развевался знакомый шарф.

Пеликан! Он почти позабыл о нем.

Птица медленно шла по улице на своих коротких ногах, покачиваясь из стороны в

сторону, ужасно смешная в фетровой шляпе, как все животные в одежде человека. Но

никто из толпы, запрудившей тротуары и магазины в поисках вещей и продуктов, не

обращал на пеликана никакого внимания, будто красный клюв и кожаный горловой мешок

были для жителей города самым обычным явлением.

Эмиль зашагал вслед за пеликаном.

Скоро они пришли в Центральный парк. Под ногами захрустел гравий. На пеликане

были смешные широкие ботинки, похожие на ласты, а на Эмиле – кроссовки. Пеликан

замедлил шаг. Он задрал голову и посмотрел на шумящие под ветром высокие липы. Затем

тяжело вздохнул и чтото пробормотал себе под нос.

У него из кармана выпала бумажка, и Эмиль поспешно подобрал ее. Птица ничего не

заметила. На бумажке неровно, как курица лапой (или лучше сказать, как пеликан лапой),

было выведено несколько букв «А».

Пеликан учит буквы!

Эмиль подбежал к нему.

– Простите, вы уронили вот это.

Пеликан повернулся к нему, вежливо прокряхтел «спасибо», но было видно, что он

заволновался. Может, смутился, что комуто стало известна его тайна. Учить буквы – в

егото возрасте!

– Пожалуйста, господин Пеликан, – громко сказал Эмиль.

Пеликан вздрогнул и вновь выронил бумажку. Он попытался поднять ее с земли