Читаем o 41e50fe5342ba7bb полностью

чар. Мне скажут: я сужу по-детски,

Тропы, где б не росла трава, И

Что новоявленная даль Толковей, чем

города, где есть Нева... И сколько б

толковый Даль, Чем Ремизов и

ни казалась веской Замоскворецкой

Городецкий. А сердца — в избяной пещи

речки брань, — Не нас обрадует

— Рассудка отрок — не ропщи.

герань За ситцевою занавеской,

Узорчатые рукава, Разрыв-трава и

трын-трава.

А. Взбодрит ли истовых мониста

Иссякший вдохновеньем Елок, Мой

рок на гибель букиниста Меня на

запад уволок. Все величины

переменны На левой набережной

Сены, Где и Новалис и Катулл

Найдут прилавок или стул, И о каком

бы там предмете Ни ныла скрипка

бытия, Любых любовниц воробья

Системой четких междометий

Готов, как на печи сверчок, Подать

Парнасу мой смычок.

5. Но ах, Парнасским пустосвятом

Не стал Севильский брадобрей. Мой

каждый вал бывал девятым Вдали

Гомеровских морей.

Не диалог Архипелага, Гделал, и

радуга, и влага Вместили ивы и маис,

И Мореас, и Пьер Луис. Апрели

севера, о Эллин, От ноябрей не

163

Я удален трактирной стойки, Я

8. Телячьей кожей и ЗАПИСИ

и т

резв давно. Мне все равно.

саженным Пером

в ы п и с к и

Вчерашним только и пьянея,

хронографа ценим, Востоку явленный Воспоминания Минея, Погружена в

блаженным Христианин Иероним,

Платонов сон, Бредет мытарствами

Любимый в миме, как патриций,

времен. Из золотого оловянным Когда

Привыкший ежедневно бриться,

латинский стал глагол.

Творец епистол и вульгат

Агглютинировал монгол В степи,

Был независим и богат; Богат —

отписанной славянам,— И

отсюда независим Ни от богов, ни

усложнилась маета Вкруг апостолии

от людей, Смирению проповедей

Христа.

Предпочитая форму писем, Чьи

мысли по сей день гневят Того, кто в 13. А Бог-Отец, людского срама Не

самом деле свят.

поощряя, хмурит бровь.

На темя головы Адама, Долбя

9.В начале мира было Слово — Не то тонзуру, каплет кровь, И обоих воров

ли, что солжет в конце,

стигматы Еретику казались святы,

Генисаретским рыболовам

Ловцов же Божьих невода Гноила

Прикидываясь в гордеце?

теплая вода. Над нищим буднем висли

Но одаренный Иппокреной, Патриция цехи, Сударыни Венеры грот

судьбой смиренной, Доколе злат

Кладоискателю щедрот Запретных

земной зенит, Почтить не чает и не продавал утехи — И, по уплате в счет

мнит. Господней армии когорта,

греха, Цвели досрочно посоха

Пожалуй, даже не одна, Была в

команду отдана Противнику хромого 14. Была печаль. Печаль начала Всю

черта, Что, оппонируя, рога Сломал

ночь он не снимал очков, И ничего не

на черепе врага.

означала

Гора луды* черновиков. Искал

10.Но не рогов бесовских паре,—

он сведений, не веря;

Тому, что Божье в письменах,

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 знаменитых харьковчан
100 знаменитых харьковчан

Дмитрий Багалей и Александр Ахиезер, Николай Барабашов и Василий Каразин, Клавдия Шульженко и Ирина Бугримова, Людмила Гурченко и Любовь Малая, Владимир Крайнев и Антон Макаренко… Что объединяет этих людей — столь разных по роду деятельности, живущих в разные годы и в разных городах? Один факт — они так или иначе связаны с Харьковом.Выстраивать героев этой книги по принципу «кто знаменитее» — просто абсурдно. Главное — они любили и любят свой город и прославили его своими делами. Надеемся, что эти сто биографий помогут читателю почувствовать ритм жизни этого города, узнать больше о его истории, просто понять его. Тем более что в книгу вошли и очерки о харьковчанах, имена которых сейчас на слуху у всех горожан, — об Арсене Авакове, Владимире Шумилкине, Александре Фельдмане. Эти люди создают сегодняшнюю историю Харькова.Как знать, возможно, прочитав эту книгу, кто-то испытает чувство гордости за своих знаменитых земляков и посмотрит на Харьков другими глазами.

Владислав Леонидович Карнацевич

Неотсортированное / Энциклопедии / Словари и Энциклопедии