o 41e50fe5342ba7bb

его английские переводы. Не поэтические переводы, которые были бледными,вольными и настолько привычными, что вызывали не смех, а скуку, но буквальные

учебные переводы, естественно рождающиеся при всяком школьном чтении

трудного автора на малознакомом языке. Устно они естественны, в печатных

подстрочниках для ленивых комичны, под пером самовлюбленного филолога досадны.

Поколение спустя после Хаусмена эти «профессорские переводы»дали Эзре Паунду

толчок для авангардистского «Оммажа Сексту Проперцию». Когда в 1959г.

отмечалось столетие со дня рождения Хаусмена, то веселые английские филологи

напечатали в журнале «Greece and Rome» упражнение в благородном старом стиле:обратный перевод «Отрывка из греческой трагедии» стихами на древнегреческий

язык, с комментарием. Оказалось, что комизм непривычности при такой операции

сразу снимается, и текст звучит иногда вычурно, но нимало не смешно: О eu podendutoisi dermasin prepon kara

planetou, pros ti, kai zeton tina, pothen, ti

mellon, pe te pros toutous ebes aedoneious

anchigeitonas topous; Tad' eromen men hos

saph' eidenai pothon, ei d' on aphonos

tynchaneis kophos homou, prosphthegmath'

hoste tama me sunienai, tod' europaltoi cheiri

semenon toros... и т. д.

Передать в переводе буквализм и прозаизм оказалось самым легким: учебные под-

строчные переводы одинаковы повсюду. Передать второй адрес пародии оказалось

труднее: пришлось вдвинуть между читателем и«греческим трагиком* образ

традиционного высокохудожественного перевода — конечно, Вяч. Иванова. Так

пародия из двухадресной стала трехадресной сюжетные и структурные натяжки в

ней — от Эсхила, ритмическая вычурность (особенно в хоре) — от Иванова,буквализмы и прозаизмы — от учебного перевода. Хочется думать, что от

обыгрывания также и ритмики она сделалась интересней,А л к м е о н , Х о р

X. — О ты, прекраснокожанообутая

Глава пришельца! Как, какие поиски,

Кого, зачем, отколь тебя доставили

В пределы наши славносоловьиные? Я,

вопрошая, жажду услыхать ответ,

— Но ежели случишься ты и глух и

нем И не поймешь ни слова из речей

моих, То возвести об этом

мановением.

402

З А П И С И И В Ы П И С К И

Я беотийской

тек сюда дорогою. На веслах ног или под гривой

парусаУ Сгибая

в такт чету моих конечностей. Под омраченным

Зевсам или

солнечным? Не грязью блещет обувь, но сестрой ее.

Узнать твое

мне имя будет радостно. Не каждому даруется

желанное. Во

что, скажи, разит твое присутствие? Язык

пастуший,

спрошенный, поведал мне_ О чем? Того не знаю, что

не сказано. И не

узнаешь, если перебьешь опять. Вещай: сдержу я

речь мою