Ныряющие в темноту

Примерно целый час Чаттертон и Колер поднимались и проходили декомпрессию, не подозревая, что находятся поблизости друг от друга. На глубине 30 футов Чаттертон догнал Колера и остановился прямо под ним. Колер слегка наклонил голову, чтобы взглянуть на сумку Чаттертона. Колер не мог удержаться: он жил ради трофеев и был не в силах устоять перед видом набухшей сумки Чаттертона. Он отпустил якорный канат и приблизился к Чаттертону. Ныряльщики оказались лицом к лицу. Кремово-белое сияние фарфора, похоже, осветило океан вокруг Чаттертона. Лицо Колера побагровело, а сердце бешено забилось. У Чаттертона в сумке была сама история; он мог ощущать ее запах. Он потянулся к сумке.

Чаттертон убрал сумку в сторону и закрыл ее плечом от Колера. Оба ныряльщика напряглись всем телом. Глаза их встретились. Ни один не двигался, казалось, несколько минут. Им обоим не нравилось то, что олицетворял собой соперник. Да и нельзя трогать вещи другого парня. Но по мере того как Чаттертон вглядывался в глаза Колера, он увидел, что в них нет ничего зловещего: парню просто до смерти хотелось взглянуть на фарфор. Чаттертон, не спеша, отвел плечо, потом протянул Колеру сумку. Сквозь слой ила тот увидел орла и свастику, после чего разбушевался, крича сквозь регулятор: «Тебе удалось! Не могу поверить! У тебя получилось!» Целую минуту он танцевал, как дитя, обнимая сумку, крутясь, шлепая и толкая Чаттертона в руку, отворачиваясь и снова смотря на сумку, чтобы поверить в то, что он это все видит наяву. Ныряльщики нашли немецкую субмарину!

Чаттертон изо всех сил защищался от проявлений радости Колера, тем временем они достигли очередной декомпрессионной остановки. Немного позже на борту «Искателя» Нэгл держал тарелки и тупо повторял: «Вот черт… вот черт…» Другие ныряльщики хлопали Чаттертона по спине и снимали его с тарелками в руках на фото.

«Искатель» шел назад к берегу, и многие ныряльщики отправились в салон поспать, а Чаттертон и Колер сидели рядом на холодильнике. Поход привел Колера в восторг и удовлетворил за один день все его страсти: к военно-морской истории, подлодкам, исследованиям и трофеям. Он ощущал себя частью истории. Некоторое время он и Чаттертон обсуждали конструкцию субмарины, ее повреждения и открытые люки. Ни один из них не вспомнил об «Атлантических искателях кораблекрушений», о Белинде или о прошлом.

«Знаешь, это было самое захватывающее погружение в моей жизни, — сказал Колер Чаттертону. — Такое бывает только раз. Но что мне понравилось больше всего, так это как мы с тобой рассматривали эти тарелки под водой. На какой-то момент ты и я были единственными в мире, кто знал, что это немецкая подлодка. Всего два человека во всем мире!»

Чаттертон кивнул. Он понимал, о чем говорит Колер. Он мог сказать, что Колер ведет речь не о погружении, а о жизни, и он подумал о том, что надо бы получше узнать этого человека.

ГЛАВА 6 РИЧИ КОЛЕР

Если когда-либо и рождался человек, которому суждено было нырнуть к неопознанной немецкой субмарине, то этим человеком был Ричи Колер.

В 1968 году Ричард и Франчес Колер перебрались с тремя маленькими детьми в дом в Марин-Парке. Это была плотно заселенная итальянско-еврейская община в Бруклине, где детишки помогали по хозяйству пожилым вдовам, а взрослые выращивали инжир на своих крошечных задних двориках. Ричард, двадцативосьмилетний хозяин стекольного бизнеса, был по происхождению немцем, чем очень гордился. Франчес, двадцати семи лет, имела сицилийские корни и гордилась этим не меньше. Они старались привить детям свои национальные традиции, особенно шестилетнему сыну Ричи, который был уже достаточно взрослым, чтобы оценить такие вещи. Однако они заметили, что с их мальчиком происходит нечто странное. Он читал запоем, но не типичные для первоклашек детские книжки с большими буквами и яркими картинками. Он изучал журналы «Нэшнл Джиографик», военную историю и все, что касалось космических исследований. Когда в доме уже нечего было читать, он начинал сначала, перечитывая все книги заново. Мать спрашивала его, не хочет ли он выйти во двор и поиграть с другими ребятами, погонять по улице и испачкаться. В ответ Ричи попросил ее подписаться на «Популярную механику». Франчес не знала, радоваться ей или звонить врачу. Она еще не встречала человека (маленького, да и взрослого), который так напряженно искал на все ответы.

Франчес купила сыну еще книг, и Ричи продолжал читать: военные биографии, рассказы о битвах, описания оружия, словом, все, где шла речь о храбрости. Вскоре Франчес вынуждена была просто выталкивать Ричи на улицу.

Когда мальчик узнал о космической программе «Аполлон», идея проникновения во враждебную среду, а затем ее покорения показалась ему чудесной и невероятной. Он прочел о Ниле Армстронге, и все встало на свои места: он станет астронавтом. Он пил «Танг» для восстановления энергии, оборачивал солдатиков в фольгу, создавая самодельные космические костюмы, и умолял мать купить ему «Свонсон ТВ-диннерз» — самый близкий прототип космической пищи из того, что продавалось в Бруклине.