Скабиус, я, Лейси, Райдаут, Сандал и Тотхилл отправились поездом в Оксфорд, держать экзамены на стипендию. Одиннадцать других поехали в Кембридж – выпускники Абби всегда были в фаворе у кембриджских коллег, что же до "Города дремлющих шпилей" мы в нем величина скорее неизвестная. Мы с Питером нарочно задержались в поезде до последнего момента, чтобы отделиться от прочих, а после наняли пони с двуколкой (больше похожих на клячу с телегой), которые и повезли нас и наш багаж к соответственным колледжам. Нас ссадили на Брод-стрит – "Брод", как я должен научиться ее называть, – и Питер отправился в Бейллиол, а я со своим чемоданчиком побрел по Терл-стрит, разыскивая Джизус. Нашел я в итоге совсем не то (почему эти колледжи не указывают свои названия на парадных дверях?) и швейцар Линкольна, здоровенный грубиян, указал мне правильное направление.
Джизус не вдохновляет, но и не разочаровывает: два довольно элегантных четырехугольных дворика и абсолютно приемлемая часовня. Впрочем, любой колледж, даже самый величественный, в сырой, дождливый февральский день выглядел бы не самым лучшим образом – дождь делал выходящие в дворик закопченные фасады почти черными, а лужайки клочковатыми и словно некошеными. Мне показали мою комнату, и я пообедал в столовой колледжа. Здесь, похоже, немало бородатых, усатых и не таких уж и молодых студентов – мне сказали, что это ветераны, вернувшиеся в университет после отбывания воинской повинности. Я выскользнул из здания колледжа и направился в Бейллиол, чтобы встретиться с Питером, но колледж оказался накрепко запертым. По-моему, начинать знакомство с Оксфордом с этого здания не стоит: оно выглядит мрачным, грязным и замкнутым. Больно говорить, но в Абби я мог бы найти куда больше родных душ, чем здесь. Да и Джизус со всеми этими зрелыми мужчинами – они, с их трубками, твидом и растительностью на лицах, смахивают на дядюшек, – тоже не вдохновляет. Возможно, Липинг прав: зачем нам тратить три драгоценных года жизни на эти заведения?
Утро и половина дня ушли на экзамены по истории, которые я, похоже, выдержал неплохо. Я ответил на вопросы о втором правительстве Пальмерстона, о Французской революции и финансовых реформах Уолпола (штука скучная, но полная загадочных фактов) и, думаю, произвел хорошее впечатление. После полуденного экзамена меня призвали на встречу с членом совета колледжа, историком Ле-Мейном – "Ф. Л. Ле-Мейн", сообщала табличка на двери. Это и есть тот "знакомец", о котором говорил Х-Д. Задиристый, коренастый, бородатый человек, окинувший меня взглядом, выражение коего можно описать лишь как смесь отвращения с умеренным любопытством.
– Хоулден-Доз говорит, нам следует принять вас, а там будь что будет, – сказал он. – Почему?
– Что "почему"?
– Почему мы должны принять вас, юноша из Абби?
Я забормотал какие-то общие места – Оксфорд, выдающийся колледж, огромные преимущества, честь, – но он меня оборвал.
– Вы их теряете, – сказал он.
– Теряю что?
– Те остатки хорошего мнения о вас, какие у меня еще сохранились, – мнения, внушенного Джеймсом. Почему вы хотите изучать историю в Оксфорде? Убедите меня.
Не знаю, что на меня нашло, – возможно, дело было в ощущении, что все уже потеряно, возможно, в обидном безразличии Ле-Мейна, не говоря уж о его явной ко мне неприязни, – но я, махнув на все рукой, сказал:
– За историю я не дал бы и ломаного гроша. Единственная причина, по которой я хочу попасть в это гнетущее место состоит в том, что оно даст мне время – время, чтобы писать.
Ле-Мейн застонал, откинул голову назад и погладил себя по бороде.
– Да охранят меня небеса, – сказал он, – еще один клятый писатель.
Я подумал, не хлопнуть ли мне дверью, однако решил дотерпеть этот спектакль до конца.
– Боюсь, что так, – с обновленной отвагой резко ответил я. – И извиняться за это я не собираюсь.
Он остался невозмутимым, помолчал, утомленно разглядывая в меня, потом перебрал мои экзаменационные документы.
– Ну ладно, – устало вымолвил он. – Можете идти.
Позже. Скабиус сказал, что познакомился с тремя преподавателями и даже декан Бейллиола, Эркарт, лично пожал ему руку. Я провел с Ле-Мейном пять минут, самое большее. Сдается, моя оксфордская карьера не успеет даже начаться. Перед моим приездом сюда отец написал мне, что в «Фоули» для меня всегда найдется место младшего управляющего. Думаю, я скорее вскрыл бы себе вены.
Мы с Питером нашли таверну у канала, пили в ней пиво, закусывали хлебом и сыром перед тем, как сесть на поезд, который повезет нас обратно в Норидж. Под конец беседы с Питером его тьютор пожал ему руку и сказал, что с нетерпением предвкушает их сентябрьскую встречу. Я этим утром видел переходящего дворик Ле-Мейна, так тот смотрел сквозь меня, делая вид, будто мы не знакомы.