НП-2 (2007 г.)

Я позвонил Вадику и в очень деликатной манере осведомился у него, нельзя ли сие немножечко доработать, но в ответ Вадик, объективно будучи истеричкой, закатил мне скандал. Слушая его бессвязные вопли на тему того, что он гений и всегда знает, что делает, я невольно вспомнил, сколько текстов я написал бесплатно своим друзьям и как я переделывал их по их просьбе, совершенно не гоня никаких понтов, а просто исполняя свою привычную работу, которую я время от времени брался делать бесплатно именно ввиду наличия дружеских отношений, что совершенно не означало для меня дозволения себе работать вполсилы. Ну да ладно. И понял я, короче, что опять придётся делать всё самому. Я купил книгу по программе «Adobe Illustrator» и сел за обложку.

Для меня никогда не было секретом, что рисую я плохо. Многими талантами Бог не обидел, но этого не дал. Поэтому я остановился на начертании реально важных для себя символов.

В тот период я как раз по протекции Никритина начал было работать верстальщиком в издательстве «Логос» (где бы ещё мы могли бы работать вместе с Никритиным! В каком-то смысле, мы работаем «там» с ним с самого рождения – такие вот коллеги по работе J (смайлик вынимает из головы шар)) и время от времени он меня консультировал. Как только я закончил обложку, закончилась и наша с ним работа в издательстве «Логос».

Никритин работал там больше года, но стоило ему похлопотать за то, чтоб в качестве его же ученика «Логос» взял на работу меня, как он понял, что больше не может работать в этом ебучем «Логосе» в принципе! И я оказался с готовой обложкой, но без серьёзной работы («Подвал» не считается).

Однако расстроиться я не успел. Сначала вдруг откуда ни возьмись появился мой старый знакомый Сергей Лобан (режиссёр нашумевшего фильма «Пыль»). В то время они с Мариной Потаповой (автор сценария того же фильма «Пыль») работали как бы арт-директорами в «Билингве».

Дело в том, что осенью 2004-го года Серёжа Лобан пошёл в какой-то большой спортивный магазин чуть ли не прикупить себе лыжи, и в этом самом магазине звучало радио, а на радио звучала как раз песня «Письмо». Так он и вспомнил обо мне и о «Новых Праздниках», и «Билингва» пригласила нас поиграть у них на Новый Год за вполне приличное вознаграждение и, кстати, в одной концертной программе с кумирами моей молодости группой «Аукцыон».

И как раз сложилось всё так, что именно к концу декабря 2004-го года мы с Тёмной окончательно подготовили концертный вариант, начатый мною ещё летом, на следующий же день после того, как из роддома вернулась моя жена и моя «новоиспечённая» дочь Ксеня. Короче, мои мучительные посиделки за компьютером в редкие часы её сна, когда Да потом лежала в больнице с аппендицитом, даром, нет, не прошли. Мы нашли с Тёмной гитариста, красавца-мулата из Бирюлёво по имени Лоренс Гольдеман (тоже, кстати, ортодоксальный еврей – даром, что негр J. Папа у него из Уганды. Лоренс – в просторечии, Лорик – дитя Олимпиады-80, а мама из добропорядочной еврейской семьи, частично живущей в Израиле).

Так мы поначалу и играли втроём. Я делал вид, что играю на «клавишах», Лорик играл на гитаре, а Тёмна пела. Они оба делали всё вживую, а я решил, что моих не самых плохих минусов и авторства всего материала вполне достаточно, чтобы позволить себе играть под фонограмму, что, кстати, оказалось не таким уж и лёгким делом, изматывающим существенно больше живой игры. Вот вам крест, Волобуев! J

Мы сыграли этот новогодний концерт. Он не был особо удачным, но денег дали нормально. Перед тем, как уехать на саундчек, я, как обычно, переделал кучу домашних дел от наряжания ёлки и похода в магазин за новогодними зипунами до плотного общения с пылесосом и пр.. Не говорю уж о хлопотах, связанных со сборами на концерт и необходимости ничего не забыть: ни одного шнура, ни одной детали костюма, но кого, впрочем, всё это ебёт в моём доме! J «И она права!» – как писал Пётр Мамонов в песенке о Есенине в своём альбоме «Мамонов и Алексей».

Естественно, вскоре после того, как я уехал, Да уложила Ксеню и сразу же принялась накачиваться новогодним вином.

Мы же втроём поехали на Тёмниной тогда «четвёрке» в «Билингву». Играть мы должны были с 10-ти до 11-ти вечера. Потом Тёмна должна была руки в ноги бежать в другой клуб петь всю ночь с «Кукурузой» (последние уж лет семь Тёмна встречает НГ именно так, то есть на рабочем посту). Она нервничала. Её можно понять. Мы, так или иначе сыграли, и я поехал домой.

Там нервничала, в свою очередь, Да. Её, в свою очередь, тоже можно понять. Говно-вопрос. Понять нельзя только меня. В порядке вещей. Я непостижим, ёпти (смайлик двумя руками обхватывает в кольцо свою голову и совершает равномерные движения «вверх-вниз», будто дрочит свой здоровенный Головной Высший Хуй).

Сама новогодняя полночь 2005-го года настигла меня, когда мне оставалось ещё несколько шагов до лесенки в конце вестибюля станции метро «Библиотека имени Ленина», ведущей к переходу на станцию «Боровицкая».