Ноздря в ноздрю

Главный констебль вновь взял инициативу на себя.

—   В прессе прозвучала версия, что бомба пред­назначалась для убийства высокопоставленного гра­жданина иностранного государства. — Он сделал паузу. — Пусть комментировать эту версию еще ра­но, подтверждаю, что тех, кто первоначально заре­зервировал ложу 1, перевели в ложу 6. Сделано это было по просьбе новых арендаторов ложи 2, чтобы они могли организовать более многолюдный празд­ничный ленч, убрав перегородку межцу двумя ложа­ми, а не располагаться в двух отдельных, разнесен­ных между собой ложах. Об обмене договорились в самом начале прошлой недели. Судя по всему, бом­бу привел в действие часовой механизм. Пока мы не можем определить, как давно установили эту бомбу, а потому должны рассматривать и версию о том, что удар предполагалось нанести совсем по другой це­ли. — Он опять помолчал, прежде чем добавить: — В субботу утром, согласно правилам обеспечения безопасности иностранных королевских особ, про­верялся воздушный кондиционер в ложе 6. Ничего подозрительного в нем не обнаружили.

«Ну и ну», — подумал я.

Пресс-конференция продолжалась, но уже стало ясно, что полиция понятия не имеет, кто несет от­ветственность за взрыв, и у нее нет никаких нито­чек, ведущих к преступникам.

Зазвонил телефон.

—  Алло, — ответил я.

—  Шеф? — Мужской голос. — Это Гэри. Идете на работу?

Гэри, мой помощник, мой ученик.

—  Где ты? — спросил я.

—  В «Торбе». Но не могу попасть на кухню.

—  Я знаю. — Посмотрел на часы. Четверть один­надцатого. Обычно мы начинали работу в десять. — Кто еще пришел?

—  Рей, Джулия, Джин, кухонные рабочие... И Мартин тоже здесь, — добавил он.

«Мартин, мой бармен, похоже, оклемался», — подумал я. Именно его увезли в больницу в ночь с пятницы на субботу.

— А Ричард и Карл? — спросил я.

—  Их не вижу. Как и Роберта с Луизой.

Очевидно, он еще не слышал о смерти Луизы.

—  Скажи всем, чтобы собрались в обеденном за­ле и ждали меня. Пусть Мартин сварит всем кофе на кофеварке в баре. — Для этого ему не требовалась кухня.

— А как насчет молока? — спросил Гэри. Моло­ко осталось в холодильной камере.

—  Попьете черный. Я приеду через четверть часа.

* * *

На самом деле я добрался до ресторана через двадцать минут, прежде всего потому, что мой авто­мобиль остался на ипподроме и пришлось вызывать такси. Ричард появился в ресторане раньше меня и принес плохую весть о Луизе. Так что к моему при­бытию Джулия и Джин плакали, утешая друг друж­ку, Рей, Мартин и Гэри сидели молча, склонив го­ловы. Луизу в нашей команде любили.

Мартин спросил меня о Роберте, и я заверил их, что с ним все в порядке. Но настроение у всех если и улучшилось, то на чуть-чуть. Ричард принялся ру­гать «мерзавцев», которые это сделали. Лупил кула­ком по столу, и я предложил ему выйти на улицу и остыть. Потом увидел через окно, как он пинает де­рево, которое росло около автостоянки. Ричард, ему было за сорок, работал у меня метрдотелем, встречал и приветствовал клиентов, а потом принимал у них заказ на обед, пока они пропускали по стаканчику в баре. В школе Луиза была лучшей подругой его дочери, и я знал, что он воспринимал ее как чле­на семьи. Благодаря Ричарду Луиза пришла работать в «Торбу», и он, вероятно, полагал, что в какой-то степени она погибла из-за него. Злился он не про­сто на «мерзавцев», которые это сделали, но на всю цепочку событий, приведшую к ее безвременной смерти.

Прибыл Карл.

—   Привет, — поздоровался он со мной. — Как твое колено?

—  Как-нибудь переживу.

—  Жаль. — Он выдавил из себя улыбку. Я знал, что ему не нравится босс, который моложе его на десять лет, учитывая, что все заслуги доставались мне, тогда как львиную долю работы на кухне вы­полнял он. Но я платил ему хорошо, поэтому он и не порывался куда-то уйти.

Собрание я провел в обеденном зале. Ричард вернулся с автостоянки с покрасневшими, мокрыми от слез глазами, Джулия и Джин по-прежнему при­жимались друг к дружке, а Мартин суетился над ни­ми, Рей и Гэри сидели рядышком, глядя на меня. Я даже подумал, а может, они — пара. Откуда-то появились двое кухонных рабочих, но они меня не интересовали.

—  Случившееся с Луизой — ужасная трагедия, и я знаю, что ее смерть вызвала праведную злость и безмерно всех нас огорчила. — Ричард энергично кивнул. — Это страшная трагедия для нашего города и особенно для тех из нас, кто в субботу оказался на ипподроме.

—  Я чувствую себя таким виноватым, — прервал меня Ричард.

—  Почему виноватым? — спросил я.

—  Потому что в субботу там следовало быть мне, но я не смог пойти, поскольку ночью плохо себя чувствовал. Может, я смог бы ее спасти, если б ока­зался там. — Он снова заплакал.

—  Ричард, ты не должен себя винить. — Я пока­чал головой. — Если бы ты был там, то, возможно, тоже погиб бы при взрыве.

Его брошенный на меня взгляд говорил, что он прекрасно это понимает, но все равно предпочел бы оказаться в эпицентре взрыва.

—  Мартину и мне тоже досталось в ночь на суб­боту, — вставила Джин. — Я даже вызвала «Ско­рую», потому что Мартину стало совсем плохо.