Новый Вавилон

— Вы правы! Здесь происходит что-то тревожное. Это началось во время наступления беснующейся толпы с той стороны. Мы следили за событиями по корпускулам и видели, как люди приближаются к границам города из саванны — несколько тысяч, возбужденных и вооруженных. Внезапно, картинка исчезла, а когда появилась снова — саванна была пуста. Все исчезли, точно, — испарились. Потом события обсуждали, ходили слухи, что вмешались вавилонцы. Я могу предсказать, что если это началось — само не остановится и закончится большой кровью. Думаю, другие страны хотят уничтожить Кадингир, а за ним и Вавилон. Поэтому прошу: помогите мне уехать, пока не поздно.

— Вместо вас должен кто-то остаться.

— Знаю, я подготовил надежного человека на время, пока не придет замена из Москвы.

— Человек — сюрприз?

— Уверен, он вам понравится! Подождите минутку, я сейчас.

Людвиг вышел, а вскоре вместо него в комнату медленно вошла темнокожая девушка с длинными, до пояса, распущенными черными волосами. За ней показался и довольный сюрпризом, сияющий Людвиг.

— Познакомься, — Афри, это — Алекс. Она — тот проводник, о котором вы просили, и который пойдет с вами, не смотрите так. Я вправе выбирать и готовить сотрудников по своему усмотрению.

При виде африканской девушки, Дронов вдруг вспомнил свои давние мечты: как подойдет к нему случайно — Она… Ему захотелось взять Афри за руку и уйти, а лучше улететь подальше — от хитроумного агента к небоскребам Кадингира, на самую высокую башню, и смотреть на звезды, обнимая девушку за осиную талию.

Вернул Дронова на землю Людвиг, наслаждавшийся произведенным эффектом.

— За такое чудо, Алексий, думаю, не трудно будет выполнить мою скромную просьбу?

Весь вечер Дронов не мог отвести глаз от девушки. Он вернулся окрыленный и взбудораженный, вызвав насмешки Веды и доктора, традиционно пыхающего парами джина.

Утром Алексий подумал, что уже целая ночь прошла без нее. Верил ли он в любовь с первого взгляда? Чем сумела поразить его в первую же встречу чернокожая красавица? Алексий не мог ответить.

В тот день, будучи у Людвига, Алексий искренне любовался девушкой. Ее внешность не отвечала его представлениям о женской красоте, и Дронов не хотел признаваться себе, что его воспоминания об Афри чувственны и одновременно грубы.

Он был полон предрассудков и условностей страны, в которой вырос, — они, глубоко владели сознанием. Дронов пытался справиться с собой и безрезультатно твердил про себя, что это невозможно — влюбиться в совершенно чуждое ему существо, похожее на статуэтку из эбенового дерева, но страсть все больше овладевала им. Годы его тревожной жизни прошли в борьбе с иноверцами и представителями других рас и национальностей, конечной целью же было создание мононационального общества. И теперь, словно издеваясь, судьба свела его с чернокожей Афри.

«Я же говорил, у меня был лучший кандидат, нежели ставленник бунтаря Вольного, насмешливо воскликнет господин Данилин, — так подумал Алексий. — Интересно, а что сам Вольный? Что сказал бы еще один ревнитель национальных устоев, если бы увидел Алексия, обнимающим чернокожую? Пожалуй, на родине, за такие чувства его ждет презрение друзей, арест и предсказуемый приговор. Вряд ли меня вышлют из страны или позволят уехать — слишком много знаю… вероятнее всего, — уничтожат».

Однако, о плохом, думать не хотелось, поэтому он решил довериться судьбе в очередной раз.

Утром Алексий оставил доктора и Веду, сказав им, что едет в город. Сегодня его ждала первая встреча с Афри — один на один.

35. Алексий. Океан. Ныне Отпущаюши

Алексий понимал, что отчаянно и окончательно влюбился. После двух дней свиданий с Афри, которая ответила страстной взаимностью, он не выдержал очередной разлуки и пригласил ее в уединенный коттедж в пригороде Кадингира.

Они примчались туда утром и наслаждались любовью большую часть дня. Дронов с нежностью любовался дикой пантерой. В перерывах влюбленные рассказывали о себе то, что считали важным, и снова принимались наслаждаться друг другом.

Близился вечер, когда они все-таки вышли погулять к океану. Небольшая дверь в сетчатом заборе вела прямо на дикий пляж. Поднялся шторм. Мощные волны с ревом накатывали, разбиваясь о берег, и в воздух взметались брызги, а песок усеивали всевозможные ракообразные и моллюски, выброшенные из воды. По широкому пустынному пляжу под порывами ветра бродило несколько одиноких фигур местных жителей; то тут, то там торчали таблички, запрещающие купание.

Дронов снял туфли и босыми ногами встал на мокрый холодный песок. Он вдруг ощутил мощь нетронутой природы. В таких местах пристало или слагать поэмы, или подниматься на скалы и бросаться вниз головой в бурлящую воду. Афри была словно частью морского пейзажа и саванны — гибкая и стройная, как молодая львица, она напоминала дикий пляж, грохот волн и соленые брызги на одежде.