Новый сорт

Река сильно петляла, круто поворачивала то в одну, то в другую сторону и, по расчетам Вани, они за ночь уплыли километров за двадцать, не больше. Про Шарапинские леса он знал из рассказов взрослых. Сюда ездили из города зимой охотники за зайцами, а летом, за грибами.

Лес так же неожиданно кончился, как и начался. Открылась панорама большого села Шарапино, в котором размещался колхоз «Путь Ильича», входивший уже в партизанский край.

Появление лодки на реке вызвало смятение. Женщины, работавшие на, поле, приложив ладонь ко лбу, смотрели на плывущих. Несколько ребят, Ваниного возраста, побежали к домам. «Предупредить», — подумал Ваня.

Он ждал, что сейчас выйдут партизаны, вооруженные гранатами, пулеметами, но никто не появлялся.

Когда лодка причалила к песчаной отмели, подошли две молодые девушки и молча уставились на прибывших.

— Ну что, Шура… не ждали? — с усмешкой спросил Максим Савельевич.

Девушка от удивления хлопнула себя по бедрам.

— Савельич! — воскликнула она. — Да что с вами сделалось! Не признала ведь.

— Удивительного ничего нет. Я с того света вернулся.

— И верно, с того света. Мы уже вас похоронили.

— Сбегай, красавица, до начальника. Скажи: пополнение прибыло. Здесь он?

— Здесь, а только притаились, как вас завидели.

Как потом узнал Ваня, разведка давно сообщила в Шарапино о плывущей лодке, и партизаны приняли меры для встречи.

Девушка убежала в село, а беглецы вылезли на берег.

Скоро на дороге появилась группа мужчин. Они свернули и прямо по полям направились к лодке.

— Вот и начальник!

Чем ближе приближалась группа, тем сильней билось Ванино сердце. Начальник! Который же из них начальник? Впереди шел Николай Павлович, такой же бородатый и просто одетый, каким он был у них последний раз.

Ну, конечно, он начальник! Предположение Гриши было правильно.

Максим Савельевич пошел навстречу, по-военному взял под козырек и начал докладывать.

Так неожиданно сбылось желание ребят.

Они попали к партизанам.

Последний путь черенков

Черенки погибали. Ваня хранил их в подвале под избой и часто смачивал мох, которым были обложены срезы, но время уходило, а ни одной яблони в селе он не нашел.

Перед окнами изб росли только береза и рябина. Даже ягодных кустарников: смородины, крыжовника не было в огородах. Почему? Неужели колхозники не любят фруктов или ягод?

— Потому что не умеют разводить, — сказал коротко Прохор. — Вот если бы кто пример показал!

Ваня согласился. Действительно, наглядный пример убедителен. Он вспомнил о кружке мичуринцев. Можно много читать о Мичурине, слушать доклады и лекции и остаться равнодушным к практике садоводства. Но стоит кому-нибудь завести яблоню, как у всех появляется такое же желание.

Раненый Гриша лежал в доме, где жил Николай Павлович, и очень этим гордился. Учитель сам лечил его: перевязывал рану, давал какие-то лекарства, но всё это плохо помогало. Рана не затягивалась и слабость не проходила. Видимо, Гриша потерял очень много крови. Требовалась серьезная медицинская помощь.

— Ты что, садовод, грустишь? — спросил Николай Павлович, когда Ваня пришел навестить приятеля. — За Гришу беспокоишься? По дому скучаешь?

— А поправится Гриша? — с тревогой спросил Ваня.

— Поправится. Обязательно вылечим. А тебе тут дело найдем.

Ваня помолчал, но потом решился поделиться еще одной тревогой.

— Что такое? Ну-ка расскажи подробнее.

Ваня рассказал всю историю с черенками. Николай Павлович с большим интересом и удивлением выслушал мальчика.

— Вот оно что!.. Молодчина, Иван. Такому делу надо помочь. Не унывай, что-нибудь придумаем.

В тот же вечер он прислал за Ваней.

В комнате горела маленькая керосиновая лампочка. Николай Павлович что-то писал за столом, а напротив сидел старик Завьялов, который служил раньше в городе на мельнице.

— Садись, Ваня. Я сейчас кончу, — сказал начальник, кивнув головой на скамейку.

Ваня подошел к деревянной кровати, на которой лежал Гриша.

— Садись, Ваня, — тихо сказал тот. — Ты в город поедешь.

— Что ты!

— Верно, верно. Завьялов должен привезти для меня доктора, а ты увезешь черенки.

Пока Николай Павлович писал, Ваня еле сидел на месте. Он не очень доверял словам приятеля, думая, что тот что-нибудь перепутал.

— Вот это письмо ты передашь ему в руки, — сказал Николай Павлович старику, подсушивая чернила над стеклом лампы. — А это тебе попутчик. Его с подводой ты оставишь в Заречье у Митрохиных. Он пойдет по своим делам. Сколько тебе времени надо, Ваня?

«Садовод» задумался. От Заречья до обрыва в лесу, где растет дичок, расстояние не маленькое. «Часа два прошагаешь, — соображал Ваня. — Да обратно два… На прививку час».

— Часов пять, — уверенно сказал он.

— Будем считать семь. К утру вы доберетесь до Заречья?

— К восходу как раз попадем, — согласился Завьялов.

— Значит, в ночь можно назад выезжать. Если доктора дома нет, подожди. В больницу к нему не ходи. Нарвешься еще на немцев. Они сейчас настороже.

— Не сомневайтесь, Николай Павлович. Сделаю всё аккуратно. Комар носа не подточит. Только поедет ли доктор?