Новый Орлеан

Через пару минут послышался стук в дверь. Эстелл откликнулась:

— Заходи, Донни!

Донни Парке был неуклюжим прыщавым юнцом лет шестнадцати. Эстелл для себя решила, что он туповат, но для несложных поручений вполне пригоден. А это как раз то, что ей сейчас от него нужно.

Она протянула ему пакет.

— Опусти, пожалуйста, в ближайший почтовый ящик, детка. Хотя нет.

Погоди! Прогуляйся-ка лучше за несколько кварталов. — Она заставила себя лукаво хихикнуть. — Я тут задумала одну шутку, понял?

Ничего такого плохого, вовсе нет, просто пакет нужно отправить откуда угодно, только не из Французского квартала. Сможешь?

— Будьте уверены, миссис Эндоу. — Донни взял пакет и направился к двери.

— Подожди! — Эстелл порылась в сумочке и вынула скомканный доллар. — Вот тебе за труды.

— Вот это да Спасибочки, миссис Эндоу!

Дождавшись, когда за парнишкой закрылась дверь, Эстелл покатила на кухню. Френ запрещал держать в доме спиртное, но где-то в кухонном шкафу должно было оставаться немного хереса, припасенного для кулинарных нужд Бог свидетель, ей же просто необходимо глотнуть хоть чего-нибудь, после того как она узнала про весь этот кошмар!

Глава 4

Садовый район назывался так потому, что до Гражданской войны там были разбиты огороды. Десятилетия с 1830 по 1860 год в Новом Орлеане стали периодом процветания, и многие из быстро обогатившихся начали строить дома в Садовом районе.

Даже с учетом того, что их возводили рабы, они были непомерно дорогими для своего времени.

Садовый район оставался, вероятно, последним оплотом довоенной аристократии. Дома на участках гигантских размеров почти все были сооружены в стиле неоклассицизма, с греческими портиками на фасаде — по одному на каждый этаж. Чаще всего они были двухэтажными; большинство из них насчитывало как минимум тридцать огромных комнат, с высоченными потолками (во многих случаях высотой восемнадцать футов), с окнами от пола до потолка (их делали такими в поисках спасения от влажной, как в бане, жары новоорлеанского лета).

Случаи, когда один из таких древних домов сносился под новое строительство, были редчайшим исключением.

Кто-то однажды сказал, что эти довоенные особняки похожи на загримированные трупы. Содержание их обходится чрезвычайно дорого, требует огромного штата прислуги: живущие в них люди должны — обязаны! — быть богатыми. И все же Садовый район до сих пор любят и заботливо за ним ухаживают, он представляет собой самый престижный и фешенебельный жилой район Нового Орлеана, где все дышит напоминанием об изысканной роскошной жизни, которую вели давние предки в самом автократическом обществе, которое когда-либо знал мир.

Френсис Эндоу был плохо знаком с историей Садового района. Стоя на тротуаре у резиденции Рексфорда Фейна и наблюдая за тем, как к нему на бал съезжается чуть ли не все высшее общество Нового Орлеана, никакого дыхания истории он не ощущал.

Этот бал был не единственным. В последние дни масленицы ночные балы происходят в самых разных частях города, и обыватели собираются возле наиболее изысканных домов, как кинофанаты в день премьеры, чтобы поглазеть на знаменитостей.

Большинство гостей прибыло в наемных лимузинах. Взору зевак предстали наряды как по последней моде, так и самые старинные. Поскольку в приглашениях выбор был оставлен на усмотрение гостей, только половина их была в маскарадных костюмах и масках.

Пожилая пара неподалеку от Эндоу заинтересованно обсуждала это обстоятельство.

— Говорят, Фейн нарочно пошел против традиций. Считает, что маскарады вышли из моды, поэтому разрешил гостям самим решать насчет костюмов.

— Рексфорд Фейн всю жизнь воротит нос от наших традиций: что угодно, лишь бы не как у людей.

— Ну, мистер Рексфорд Фейн может себе это позволить. Кто, по-твоему, с него спросит с таким-то положением?

Эндоу такие детали бала Фейна не интересовали.

Он покинул словоохотливую парочку, протискиваясь поближе к открытым воротам, где два охранника не без труда сдерживали толпу любопытствующих.

Ассортимент маскарадных костюмов отличался разнообразием, а те приглашенные, что предпочли обойтись без них, были одеты элегантно и стильно: мужчины по большей части в смокингах, дамы — в вечерних платьях. Несколько дам появились в современных брючных костюмах, и почти все женщины обилием драгоценностей, которыми они были увешаны, напоминали сверкающие люстры.

Эти гости для Эндоу интереса тоже не представляли. Его интересовал лишь один из них — сенатор США Мартин Сент-Клауд.

После девяти часов, когда поток гостей почти иссяк, Эндоу заволновался, что как-то пропустил его незамеченным.

Но ровно в девять тридцать подкатило такси, шофер выскочил и открыл заднюю дверцу, и сенатор Сент-Клауд явил себя взорам собравшихся. Он обернулся и протянул руку кому-то, остававшемуся внутри автомобиля.

Женщине, которой Мартин Сент-Клауд помог выбраться из такси, было около тридцати пяти; туалет и прическа, в которую были затейливо уложены ее длинные светлые волосы, поражали воображение.

Невысокая, ниже ста шестидесяти, она, взяв под руку долговязого сенатора, стала еще миниатюрнее.