Новичок. Побочный эффект

Мы шагали в ногу – мой тупоносый ботинок и Томин изящный сапожок ступали рядом. Вот и знакомый дом.

– Мне пятнадцать, – признался я. – С половиной.

Девушка легонько прижалась к моему плечу.

– Моему отцу в сорок третьем четырнадцать было, – заговорила она. – Дед на фронте, а он один всю семью содержал – и мать, и бабушку, и сестренок. Работал на заводе, иногда с утра и до вечера, без продыху. И кто он? Подросток или мужчина? А ты… Мне с тобой хорошо! – радостный смех растаял в воздухе легким заворотом пара. – Пока!

Вторник, 30 октября. День

Липовцы, улица Комсомольская

– Тебе сегодня на секцию? – мама накинула на плечи синюю «почтарскую» куртку.

– Не, завтра.

– Тогда поможешь мне газеты разнести!

– Пошли, – с готовностью кивнул я.

Мамины руки разделили тяжелую кипу корреспонденции на две.

– Тут все по Комсомольской.

– Давай…

Одевшись, я подхватил увесистую пачку газет, и вышел из дома. Бурая трава ночью заиндевела, а лужицы покрылись белыми льдистыми перепонками, что сухарно размолачивались под ногами. Но к обеду потеплело, ветер стих, лишь изредка донося тревожащий запах снегов. Пора бы уж, а то затянулось предзимье…

Перейдя улицу, я зашагал по Комсомольской. Каждая газета помечена карандашом – номер дома, номер квартиры. Не ошибешься.

Зайдя в подъезд, я рассовал в звякающие почтовые ящики свеженькие номера «Красного знамени» и «Тихоокеанского комсомольца», разбавив краевую прессу «Сельской жизнью» да «Известиями».

Квартиру на первом этаже неожиданно покинула Аня Званцева. В шубейке из искрящейся синтетики и в белой вязаной шапочке, она нетерпеливо запритоптывала:

– Да я скоро, мам! Только туда и обратно!

Дверь хлопнула, и девушка ссыпалась по ступеням, едва не сшибив меня.

– О, привет! – обрадовалась она. – А ты чего делаешь? Газеты разносишь?

– Матери помогаю, – солидно ответил я. – Понавыписывают, понавыписывают… А нам таскай!

Захохотав, Аня дружески шлепнула меня по плечу рукой в узорчатой варежке, и ускакала. Улыбаясь, я повертел «Красную звезду». Эту – в четырнадцатую…

Неожиданно моим вниманием завладел снимок на первой полосе. Черно-белая фотография изображала Ахмад-Шаха Масуда, афганского «душмана» по прозвищу «Панджшерский лев». Я помнил его чернобородый образ по «масудовке» – берету-паколю.

Сердце заколотилось отбойно, а рука судорожно смяла газетный лист. Это было совершенно невозможно! Чтоб советские журналисты писали о моджахедах?! Мысленно отмахиваясь от стаи надуманных версий, я вчитался:

«Когда в результате сентябрьского переворота, к власти в Афганистане пришел Хафизулла Амин, он убил не только своего предшественника Тараки, но и раскрутил кровавое колесо репрессий против десятков тысяч человек. Амин не щадил никого – ни бывших соратников по фракции «Хальк», ни конкурентов из «Парчама», ни мулл, ни сторонников прежнего режима.

Массовый террор, развязанный лидерами НДПА после так называемой Апрельской революции, достиг при Амине чудовищных масштабов. И афганцы не стали терпеть, выступив на защиту своей веры и своей жизни. И та гражданская война, которая шла в Афганистане с 1975 года, начавшись из-за диктатора Дауд-хана, разгорелась с новой силой. Отряды повстанцев-таджиков на севере страны возглавил Ахмад-Шах Масуд.

Спокойный, рассудительный, и в то же время храбрый человек, талантливый командир, Масуд уверенно заявляет: «Хотя бы не мешайте, и через полгода в Афганистане наступит покой!»

Медленными, плавными движениями ладони я разгладил газету и аккуратно засунул в щель ящика с намалеванными цифрами «14».

Печатать такие материалы… М-да. Не помню, что писали в «прошлой жизни», но восхвалять «душманов»… Нет, исключено. Абсолютно! Значит…

«Значит, полковнику хотя бы что-то удалось…»

Спохватившись, я нарыскал газету «Правда». На первой полосе ничего… На второй… Ага! На полстраницы – хлесткая статья «Афганская контра». Я вчитался, скользя глазами по строчкам, выхватывая главное. Автор сдержанно, но безжалостно громил деятелей из НДПА, сравнивая их с меньшевиками, «страшно далекими от народа», раз уж сами трудящиеся поднялись на борьбу с самозваными «вождями».