Новая жизнь Уилла Грэма (СИ)

- Я скучал по твоим глазам, Уилл. В них столько страха, драмы… И воли. Честно, я не встречал таких глаз больше.

Уилл представляет, как Ганнибал вынимает его глазные яблоки и за ними протягиваются розоватые, с примесью алого нити зрительного нерва и центральной артерии сетчатки. Рисунки из учебника анатомии горят раскаленными углями.

- Знаешь, Уилл, я ведь нашел тебя почти сразу, как ты пересек границу Штатов. Я был уверен, ты не оставишь собак, для тебя это было бы равносильно предательству. Будешь заниматься тем же, чем и до этого, ведь выйти из зоны комфорта сложнее, чем может показаться на первый взгляд, верно? – Ганнибал замолкает, усмехается, его пальцы зарываются Уиллу в волосы, чуть тянут назад. – Профессор Оливер Дэвис… Почему же тогда не Джон Смит? Или Джон Сноу, раз уж это Канада? Честно, не думал, что Джек Кроуфорд может быть настолько… Некомпетентен.

Последнее слово Лектера буквально печатает, прижигает, клеймит Джека Кроуфорда, с шипением, дымом и запахом паленой кожи.

- В какой-то момент мне даже показалось, что они хотят, чтобы я тебя нашел. – Ганнибал улыбается каким-то своим мыслям. - Ловят на живца.

Уилл сглатывает.

- Джек не участвовал в этом, я уехал сам.

- А, вот оно как… Больше не доверяешь агенту Кроуфорду? Правильно делаешь, Уилл, он не умеет обращаться с хрупкими вещами, - пальцы в волосах Уилла приходят в движение: оглаживают бережно, почти нежно. - Ему недостает… Вкуса. И утонченности. Он разрушает их, даже если не хочет. Как маленький мальчик. Но хуже всего в нем даже не это, а то, что он не умеет получать от деструкции удовольствия, понимаешь?

Уилл не хочет, но понимает, о чем говорит Лектер: он был в этой лощеной шкуре, видел мир чужими глазами. Круг замыкается, лицо Ганнибала все ближе и ближе, можно почувствовать тепло его дыхания на собственной коже.

- Я – другое дело, Уилл. Я умею получать удовольствие и не стыжусь этого. Сказать, что мне нравится твой надлом – не сказать ничего.

Уилл едва может совладать с собой, когда Ганнибал делает шаг вперед, хватка пальцев становится крепче, губы обжигает прикосновение… Уилл знает, у некоторых жертв доктора Лектера не было лиц. Не было губ, носов, даже ушей.

Он мог есть их сырыми.

Страх парализует. От теплых, влажных прикосновений внутренности сковывает льдом.

- Профессор Дэвис, мы хотели… Ого!

Уилл вздрагивает всем телом, пытается отстраниться, но острая, саднящая боль в затылке не дает. Наконец, Ганнибал отпускает его волосы, делает полшага назад, укрываясь в тени.

- Д-да, мисс Бойлд, - Уилл едва может удержаться, чтобы не вытереть губы. Он знает, они влажные и, наверняка, поблескивают в искусственном свете.

- Я… - Джиневра переводит взгляд с Уилла на Лектера и обратно. Ее лицо принимает странное выражение: смущенное, чуть ехидное, она явно пытается не улыбнуться.

- Мы хотели спросить насчет доклада, профессор. Но, кажется, мы не вовремя, - а вот Аккерман своих чувств не скрывает, смотрит дерзко, почти нахально. – Нам зайти позже… Или лучше завтра?

Уилл в панике оборачивает к Ганнибалу. Что же делать? Если Лектер пришел за ним, то эти двое становятся свидетелями и…

- Приходите завтра, - отвечает за него Ганнибал. – Профессор Дэвис сегодня занят.

Его мягкий, вкрадчивый голос звучит так убедительно, что студенты кивают, как загипнотизированные.

Когда они вновь остаются одни, Уилл боится пошевелиться, боится даже вдохнуть. В своей жизни он не знал никого, опаснее Ганнибала Лектера. Никого умнее, никого расчетливее.

Он знает: Ганнибал Лектер не отпускает тех, кто однажды попался в его сети. Так что же это было? Он просто дал им уйти? После того, как они его видели? Беглого преступника, объявленного в розыск на пяти континентах?

Уилл боится смотреть на Ганнибала, боится увидеть в чужих глазах ответ на свой невысказанный вопрос и заранее почувствовать себя виноватым в двух смертях.

- Уилл, - на плечи ложатся теплые руки, шею опаляет дыхание. – Я же сказал, ты в безопасности сейчас.

«Сейчас» - все, что слышит Уилл Грэм.

- Они тебя видели, ты же понимаешь…

- Понимаю, - Уилл покрывается мурашками. – Они меня не узнали. Они были слишком… удивлены.

Уиллу вдруг некстати думается, что теперь весь поток будет знать, что… Он облизывает губы, собирая языком чужой вкус. Ему вспоминается тот их поцелуй, горячий, болезненный, когда он уже поплыл от шока и потери крови.

Ганнибал разворачивает его к себе лицом, и Уилл жалеет, что между ними почти нет разницы в росте. Он бы предпочел смотреть на чужой подбородок, а не в эти полуприкрытые тяжелыми веками глаза.

- Моя тяга к тебе, Уильям, иррациональна. Она носит некий… Патологический характер. И речь даже не о моих специфических вкусах. Я говорю об эмоциональной стороне нашей связи.

Связи… Уилл представляет, как от него к Ганнибалу тянется алая веревка из его собственных кишок, сухожилий и мышц. Вот она – их связь.

Крепче, чем пуповина.

- Я – твое надкушенное яблоко.

- И это тоже, - соглашается Ганнибал. – Я держал твою жизнь в своих руках дважды. И оба раза сохранил ее.