Новая жизнь Нефертити

Сердце заколотилось. Итак, Финн сделал привязку намеренно? И да, он повторял не раз, что боится меня потерять, но не таким же образом? Дрожь пронеслась по всему телу: моим сознанием и чувствами манипулирует тот, в кого я влюбилась. А затем возникло недоумение: но ведь мои чувства появились до представления в Сансе, до секса. Я влюбилась в него с первого взгляда, в Лувре. Зачем же он так?! От боли стало трудно дышать. И в следующий момент отчаянно захотелось разлюбить, забыть, прекратить эту искажённую связь как угодно! Хоть хирургически!

Лембит стоял рядом, протягивая мне бумагу. Его «ознакомьтесь» провалилось мимо моих ушей. Серые глаза смотрели прямо. За зрачками шифрованный код, его я не собираюсь взламывать. Репутации нет всё равно. Мне нужен любой мужчина. Этот подходит. Клин клином!

Взяла бумагу из рук Лембита. Убрала в сторону. Потянулась вверх и поцеловала. Губы жёсткие на вид оказались мягкими, нежными, жаркими. Я почувствовала ладони на талии. Ответное движение было с таким зарядом энергии, что меня чуть не снесло. Бумага выпала из моих пальцев. В одно мгновение в его глазах всё ожило, словно занавес убрали, и в тёмной пещере засверкали сокровища. И вдруг Роберт отстранился. Отвёл взгляд. Отдалил меня аккуратно. Как в снег головой после горячего душа.

— Не стоит. Ты пожалеешь, когда успокоишься.

Он поднял бумагу с пола и положил на край стола.

— Надо подписать.

⁂

Ледяная пауза под солнцем Парижа.

— Хорошо, — выдавила из себя я, запоздало понимая, что подобным безрассудством лишаю себя единственного человека, на которого могу положиться.

Могу ли? Я не решалась посмотреть в глаза Роберту, но то, что он только что сделал, выделило жирным шрифтом: могу. Сердце колотилось в груди, я усилием воли взяла себя в руки. Уставилась в предложенную Лембитом бумагу, где французские буквы и знакомые слова коварно не складывались во что-либо значимое.

— Что здесь написано? — спросила я глухо.

Лембит подошёл и, медленно водя ручкой по строчкам, перевёл мне текст протокола, в котором говорилось, что я отрицаю предложенные обвинения. Роберт не поленился сопроводить каждое выражение на иностранном языке пояснением грамматических конструкций и прямым переводом, звучавшим хоть и криво, но точно передавая смысл.

— А, может, лучше согласиться? — спросила я.

— Нет, — сказал вновь собранный до уровня железобетонной стены Лембит.

— Думаете, экстрадиция не поможет? Они снова доберутся до меня?

— Экстрадиция выиграет время. Возможно, оно для них — ключевой фактор.

Он сунул руку в карман, достал смартфон.

— Где ваш?

— Телефон?

— Да. Несите.

Я достала из сумочки свой гаджет и положила на стол, уклоняясь от возможности коснуться руки Роберта. Мне было по-прежнему ужасно неловко. В отличие от меня, он, видимо, имел где-то внутри тумблер выключения сантиментов. Ни одной бреши в его самообладании не осталось. Хотелось бы научиться так же.

Лембит попробовал включить мой телефон. Затем с помощью скрепки извлёк мою симку, свою. И поменял телефоны.

— Но мой же не работает, — напомнила я.

— Куплю себе другой.

— Ваш гораздо дороже…

— Выкачу вам счёт. — Он кивнул в сторону сумки. — Прячьте. Личные данные удалите.

— Конечно! Как я могу вас отблагодарить?

— Не делать глупости.

— Вы опять шутите!

— Нет. Лишняя глупость может стоить полиции лишнего дела. У нас и так перегруз.

— Я поняла. Постараюсь.

Выкашляв смущение, я расписалась в протоколе и посмотрела на Лембита.

— Теперь в камеру? Вы же не можете сидеть со мной целый день?

Он промолчал. Посмотрел на часы, в окно и поджал губы, словно выжидал чего-то. Зазвонил стационарный телефон на его столе. Лембит поднял трубку, ответил отрывисто, помрачнел. И затем повернулся ко мне.

— За вами идут адвокаты с постановлением об освобождении.

— Мне придётся возвращаться в Бель Руж?

— Туда лучше не надо.

— Но я связана договором.

— Вы же не душу продали. Не найдёте квартиру, звоните мне. И ещё. Пока есть время, напишите подробно, как именно угнетали вас родственники, чтобы можно было подать заявление о расторжении договора в России.

Уверена, мне показалось, но откуда-то издалека слышались шаги людей, направляющихся сюда, подобные бою часов, отсчитывающих моё время.

— Лучше посоветуйте, как мне вести себя там. С ними.

Кадык Лембита дёрнулся, скулы заострились. Он кивнул.

— Окей. Про родственников напишете по телефону. Правила просты: вести себя тихо, не раздражать. Не лезть на рожон. Держаться обычно. Не демонстрировать, что подозреваете, что знаете больше. Слушать. Смотреть. Быть наготове. Я думаю, опасность есть. Если вас будут звать в странные места, скажитесь больной.

— Я попробую. А если не поможет?

— Если что-то из ряда вон, засядьте в туалете. Пишите мне. Телефон не афишируйте, официально вы без связи. Повторюсь: следует съехать на время съёмок в Париже. В Бель Руж жить нельзя.

— А в Египте?

— Никакого Египта. Контракт разорвём раньше. Думаю, получится. Просто помните: игра в дурака некоторым спасла жизнь. Как говорил Мейстер Экхарт, «будьте готовы быть новичком каждое утро».

— Спасибо!