Новая жизнь Димки Шустрова

— Мам, — спросил у матери Димка, — а ты знаешь, что самое важное для нашей страны?

— Что?.. — Мама обозначила тонкую морщинку на лбу. — По-моему, хорошее настроение.

— Согласен, Наденька, — улыбнулся Сомов. — Но хорошие, надежные дороги для большой страны очень и очень нужны.

— Да, и я так считаю, — с готовностью кивнула Надежда Сергеевна.

— Бельгия, например, — продолжал Владимир Иванович. — О Люксембурге и не говорю — такую страну пешком за неделю обойдешь. А у нас…

— И года не хватит, — сказал Димка.

— Боюсь, и всей жизни не хватит… Понимаешь теперь, как нужны хорошие, современные дороги? Вот наш завод и выпускает некоторые машины для строительства дорог. А ты говоришь — железки!

— Я ведь не знал, — сконфузился Димка.

За ужином снова зашел разговор о технике, о машинах. Взглянув на притихшего Димку, Сомов пододвинул к нему ложку и спросил:

— Ну, а как вот эта вещь сделана, ты себе представляешь?

Димка взял ложку и с чрезвычайной внимательностью, будто никогда раньше такой вещи в руках не держал, исследовал ее.

— Берут железо, — с серьезным видом начал он, — обрезают вот так, потом ручку делают, потом вырезают чем-то углубление… — Заметив, что дядя Володя с трудом сдерживает смех, Димка замолчал, поморгал глазами и растерянно спросил: — А что, не так?

— Володя, — сказала Надежда Сергеевна, — напрасно улыбаешься. К сожалению, я и на этот счет имею довольно смутное представление.

— Папа, я тоже не знаю, — строго сказала Алена.

— Милые вы мои, — улыбнувшись, проговорил Сомов. — Придется устроить для вас экскурсию хотя бы на наш завод… А этот с детства знакомый вам предмет, — поднял он ложку, — изготовляется одним ударом штампа. А штампы самого разного назначения изготовляются в нашем инструментальном цехе.

— Что ж, — сказала Надежда Сергеевна, — охотно принимаю предложение. Мне как газетчику вообще-то непростительно не знать этого… Как-нибудь выкроим время и сходим.

После ужина Димка сказал дяде Володе, что хочет еще немного поработать. И показал детали, которые сделал днем. Сомов осмотрел их, похвалил.

— Дядя Володя, — сказал Димка, — а мне на завод с вами можно?

— Ну, это не проблема. Было бы желание.

— Дядя Володя, а завтра?

— Что, прямо завтра и хочешь? Только ведь вставать надо рано.

— Я встану! — обрадовался Димка.

ЗАВОД

Работа на заводе у дяди Володи начиналась в восемь утра. А у мамы — на час позже. Но из дому они выходили вместе. Глядя, как они дружно шагают рядом, Димка, не отпускавший маминой руки, подумал, что мама просто не хочет расставаться с дядей Володей, хотя в трамвае Надежда Сергеевна, смеясь, говорила, будто за то время, пока сидит утром в редакции одна, успевает сделать больше, чем за весь день. А может, и на самом деле так было. Димка не раз заходил к маме на работу и видел, сколько там бродит людей — двери не закрываются. То и дело трещит телефонный аппарат, кто-то о чем-то рассказывает, а другой сидит с листками в руке и ждет, когда на него обратят внимание. Мама говорила, что пишет статьи дома, а там только разговаривает и набирается мыслей. Интересная у нее работа — целый день разговаривать и набираться мыслей.

Перед длинным мостом Димка и дядя Володя вышли, а мама поехала на другую сторону реки, в редакцию.

Завод был от остановки в пяти минутах ходьбы. К зеленой проходной с тремя распахнутыми дверями шло много народа. И трамваи, и тролейбусы, и маршрутки, и автобусы беспрерывно пополняли людской поток. Димка подумал: как на стадион идут, футбол смотреть.

За те пять минут дядя Володя раз десять кивнул. Многие, видно, знали тут слесаря Сомова. Иные еще и улыбались:

— Помощника ведешь?

— Хочу завод сынишке показать.

Димке было лестно, что и на него обращают внимание. И приятно было, что дядя Володя его называет «сынишкой». Что ж, разве не так? Конечно, жалко, что нет у дяди Володи «Жигулей», как у Бориса Аркадьевича. Да ничего не поделаешь. Зато вряд ли сумел бы выдумать Борис Аркадьевич такой стол, как у них дома. И зеленого крокодила, наверно, не придумал бы.

За руку дяди Володи Димка держался даже крепче, чем за мамину. Тут и потеряться ничего не стоит.

В проходной, у железной вертушки, крутившейся как карусель, Владимир Иванович вынул пропуск, показал его пожилому вахтеру в фуражке:

— Максимыч, сынишка со мной.

— Понятно, товарищ Сомов, — разрешающе поднял руку вахтер.

Карусель приняла их, повернулась и скрипнула на прощание.

— Ну, — сказал Сомов, — в прессовый цех пойдем — глядеть, как ложки делают?

— Идемте, — согласился Димка.

— Сейчас… предупредить надо… Дима! — крикнул Сомов и догнал парня баскетбольного роста. Что-то сказал ему, вернулся и снова взял Димку за руку.

— Вот это Дима! — удивился тот. — Как баскетболист в сборной СССР.

— И наш Дима — в баскетбольной команде, — с улыбкой сказал дядя Володя. — До игрока сборной ему, правда, далековато, но будем надеяться. Еще молодой, а рука меткая.

Димка полагал, что на заводе одни железки кругом, а шагали они мимо цветника, который был раз в десять больше, чем у Алены. Еще и круглый фонтанчик виднелся неподалеку — брызгал высокими, рассыпчастыми струями.