Новая реальность

Ползать перед императором для китайцев не было зазорным, и Тоси вовсе не был оскорблен, наоборот, в быстром взгляде, брошенном на меня, я успел заметить зарождающееся уважение. А ведь сколько миссий и не только российских провалилось из-за гонора послов и нежелания выдерживать кажущиеся им унизительные процедуры. При этом национальные обычаи тех стран, куда их послали многими просто не воспринимались всерьез. А зря, потому что у меня сейчас появился уникальный шанс первым о чем-то договориться с закрытым и не пускающим на свою территорию чужеземцев Китаем, потому что, если будет нужно, я Митьку отправлю послом, которому «котоу» выполнить будет легче, учитывая его происхождение, нежели какому-нибудь боярскому сыночку, и в итоге это к чему-нибудь, но обязательно приведет.

Бакунина сейчас рядом не было, он в это время обхаживал калмыков, намекая на то, что император приготовил для них сюрприз, и что, вполне возможно, места по итогу хватит для обоих претендентов на роль хана.

Тоси между тем встал на колени и отвесил еще три поклона уже лично мне. Я в это время сидел с каменным выражением на лице, глядя как бы сквозь него. Этому трюку меня научили еще в будущем, которого, вероятно уже не будет: нужно смотреть собеседнику куда-нибудь в район переносицы, и тогда создается ощущение, что вроде бы смотришь в глаза, но с взглядом не встречаешься.

— Богдыхан Юнчжен велит передать светлоликому императору свои поздравления с воцарением и пожелания на долгие и славные годы правления, — я слегка повернул голову к Керу, который в этот момент переводил вполголоса речь Тоси, которая была обращена к нему. По правилам котоу мне нельзя было ни говорить с послом напрямую, не принимать ничего из его рук. Кивнув, я снова сел прямо, глядя в никуда. Корона была жутко тяжелой и неудобной, и я чувствовал, как начинает болеть голова. К тому же подобное поведение было настолько не характерно для нас, что я чувствовал напряжение на физическом уровне. И хотя мои ближники молчали в тряпочку, так то – это я молодец, вчера весь день тренировались, чтобы показать послу, что с нами можно иметь дело. Тоси протянул грамоты Керу, который сделал пару шагов и принял их из его рук. При этом самому Тоси никто не предлагал встать с колен, и вообще сидел только я, но лучше бы я стоял, чем изображал истукана, обвешанного побрякушками, от которых уже болела не только голова. Но посол выглядел вполне довольным, и это значило, что пока я все делал правильно.

Дальше пошли подарки, которых должно быть много, ведь, опять-таки по китайским обычаям, явиться пред очи императора без подношения – значит, вообще его не уважать, и о чем тогда говорить с подобной личностью? Двери согласно регламенту распахнулись именно тогда, когда это было необходимо, а Кер умудрился рассчитать время практически до минуты, надо ему премию выписать, и гвардейцы Михайлова принялись вносить огромные сундуки с дарами. Из того, что я смутно помнил, это количество сундуков, привезенных Аннушке. Кажется, их было девятнадцать. Точнее, подарки везли Петру, только слегка не успели, тот помер, пришлось срочно перестраиваться и дарить новой императрице. Теперь все это добро пришло точно к адресату. И было сундуков двадцать три. И этот момент не смог меня не заинтриговать. Получалось, что маньчжуры больше рассчитывали именно на меня, чем на мою замену. Гвардейцы чеканили шаг, и это был единственный громкий звук, раздававшийся в пустоте зала, отражающийся от стен и бьющий по ушам, заставляющий внутренне морщиться. Когда последний сундук был поставлен перед троном, гвардейцы вышли, закрыв за собой двери.

— Эти дары богдыхан Юнчжен велел передать светлоликому императору, с наилучшими пожеланиями и надеждами на то, что начнется дружба как между двумя великими императорами, так и между нашими народами, — Кер снова переводил негромкую речь посла, держа при этом его грамоты и не спеша их передавать мне. Хотя толку было бы мало от того, передал бы он мне туго свернутую рисовую бумагу или нет, иероглифы я читать не умею.

Я снова кивнул и взмахнул рукой, на этот раз глядя Тоси прямо в глаза. Тот склонился в глубоком поклоне, поднялся на ноги и в полусогнутом положении попятился из зала. Дверь перед его спиной распахнулась, словно в нее датчики движения вставили, и посланник покинул зал. Как только дверь за ним закрылась, я выдохнул и откинулся на спинку трона, расслабив затекшую спину. Повернувшись к Керу, задал интересующий меня вопрос:

— Ну, что скажешь, Георгий Яковлевич?

— Скажу, что цинцы весьма нуждаются в помощи, и мы можем попробовать потребовать немало. Ради улучшения своего положения, полного закрепления в Китае и расширения границ, они пойдут на многое, и здесь прослеживается не только воля богдыхана, но и его советников, — он указал на сундуки. — Количество превышает положенное регламентом, а это означает крайнюю заинтересованность в полноценном сотрудничестве.