Новая любовь, новая жизнь

«Тот французит, тот британит…»

Тот французит, тот британит,
Итальянит иль немечит,
Но в одном все люди схожи:
Себялюбье всех калечит.

Ведь нельзя искать признанья
Будь то многих, одного ли,
Если в двух шагах не видно,
Чем мы ценны в нашей роли.

Пусть со временем хороший
Будет славен вдвое, втрое,
Но теперь, сейчас, сегодня
Надо выдвинуть плохое.

Кто, осмыслив ход столетий,
Не построил жизнь толково,
Тот живи себе в потемках,
Прожил день – и жди другого.

«Когда-то, цитируя слово Корана…»

Когда-то, цитируя слово Корана,
Умели назвать и суру и стих.
Любой мусульманин, молясь неустанно,
Был совестью чист и чтим меж своих.
У новых дервишей – больше ли знаний?
О старом, о новом кричат вперебой.
А мы что ни день, то больше в тумане.
О, вечный Коран! О, блаженный покой!

Пророк говорит

Тот, кто зол, что волею Аллаха
Был пророк от бурь и бед укрыт,
Пусть к устоям горних сфер без страха
Для себя веревку прикрепит.
Час-другой над бездной повисев,
Он забудет неразумный гнев.

Тимур говорит

Как? Вы хулите сеющий страх
Вихорь гордыни? Облыжники Бога!
Если б червем меня создал Аллах,
Был бы я червь у людского порога.

Книга Тимура. Тимур-наме

Мороз и Тимур

Так в необоримом гневе
К нам пришел Мороз. Овеял
Все и вся дыханьем льдистым
И бушующие распрей
Ветры на людей погнал.
Повелел вершить насилье
Вихрю, колкому от стужи,
Ворвался в совет Тимура
И ему промолвил грозно:
«Усмирись, несчастный, стихни!
Прочь, неправедный владыка!
Долго ль будет жечь твой пламень,
Опалять сердца людские?
Или ты один из духов,
Богом проклятых? Я также!
Ты старик, и я – и Землю
И людей мертвим мы оба.
Да, ты – Марс, а я – Сатурн,
В единенье – роковые
Вредоносные планеты.
Если ты – души убийца,
Если леденишь ты воздух,
Помни, мой покрепче холод!
Ты ордой своей жестокой
Истребляешь правоверных,
Но придет мой день – найду я,
Видит Бог! – похуже пытку.
И тебя уж – Бог свидетель! —
Не помилую. Бог слышит!
Ты, старик, ни жаром угля,
Никаким огнем декабрьским
Хлада смерти не избудешь».

Зулейке

Чтоб игрою благовоний
Твой порадовать досуг,
Гибнут сотни роз в бутоне,
Проходя горнило мук.

За флакон благоуханий,
Что, как твой мизинец, мал,
Целый мир существований
Безымянной жертвой пал, —

Сотни жизней, что дышали
Полнотою бытия
И, волнуясь, предвкушали
Сладость песен соловья.

Но не плачь, из их печали
Мы веселье извлечем.
Разве тысячи не пали
Под Тимуровым мечом!

Книга Зулейки. Зулейка-наме

Мне приснилось этой ночью,
Что луна по небу плывет.
Я проснулся – небо светилось,
Это солнечный был восход.

Приглашение