Новая колея

Часто некоторые жизненные эпизоды остаются в твоей памяти, как фото в альбоме. Это какое-то мгновение, а в памяти есть след. У меня и сейчас перед глазами мой 6-й класс, и я на 3-м ряду парт, и учительница что-то рассказывает по истории. А мой взгляд устремлен на стену с классной доской, над которой висит репродукция «Ленин за работой». В то время это слово для нас было однозначно. Казалось, как могли люди раньше жить без Ленина и без его продолжателя Сталина? Но это совсем другая тема.

Так вот, когда я смотрел на картину, где наш вождь был изображен пишущим какую-то статью или еще что-то, одним словом «пишет», у меня, пацана, вызвало огромное недоумение, причем здесь «работа», неужели так трудно водить ручкой по бумаге? Тогда я не отдавал себе отчета, что водить ручкой это заключительный этап колоссального труда твоего мозга, включающего анализ, выводы и, конечно, умение донести свои взгляды до читателя. Каждое событие это огромный труд, а водить пером по бумаге это, действительно, не так трудно. До сих пор мне трудно (опять трудно) признаться себе, что не увидел за этой картиной труд человека, который был очевиден, если посмотреть на лицо, а не на руки.

Увидеть в жизни или на картине основное, главное, это тоже труд; понять страдание другого человека — это благородный труд, ведь дальше проще. Можно строить планы помощи. Но сначала надо понять человека. Мы порой не понимаем живого человека, а уж картины тем более.

ТМХ

Подавая заявление об уходе на пенсию, многие и сами не представляют себе, что может произойти. Чувствовать, что это последний этап твоей жизни, мягко говоря, не совсем приятно, и когда все говорят, что ты устал и тебе надо отдохнуть, может, это и правильно. Но тогда задумываешься, что будет потом, за отдыхом? Ведь когда работаешь и отдыхаешь в воскресные дни или во время отпуска, то мысленно ты понимаешь, что отдых процесс временный, за ним должна последовать работа. А здесь? Одолевала одна и та же мысль: «Что делать дальше?». Можно работать по дому, даче, в саду, т. е., как говорится, по домашнему хозяйству. А что дальше? Думать о своих болячках и лечиться, лечиться и лечиться. Болезней к пенсионному возрасту всегда множество. Но самое главное, я хорошо понимал, что если на них замкнешься, то недалеко и до трагедии. Твоя мнительность только усугубит все проблемы со здоровьем. Первая бессонная ночь после ухода с предприятия, ухода от соратников, друзей, коллег, партнеров, привела меня в отчаяние. Как-то сразу потерял веру в себя. Стал думать, куда и как приложить свои силы и энергию. Понял одно нужно работать. И тут звонок С. П. Половникова был как нельзя кстати.

Мы встретились.

— Знаешь, со мной работал один очень одаренный молодой человек, мой ученик. Он быстро освоился в новой обстановке, и вместе с партнером они выкупили контрольные пакеты акций многих машиностроительных заводов. В основном это продукция железнодорожного транспорта.

— Что, паровозы?

— Что-то в этом роде. Точно не знаю.

— И что?

— Они учредили управляющую компанию.

— Какой из меня-то управленец?

— Думаю, никакой. Да и не надо. Им нужен конструктор.

— И думаешь, я подойду?

— А ты прикинь, может, справишься.

— Но я в паровозах ничего не смыслю. Хоть это и машиностроение, но в каждом направлении есть свои законы, нюансы, свой язык и т. д.

— Не понимаю, почему тебе не попробовать и не подработать к пенсии. Кстати, она у тебя какая?

— Точно не знаю, но кажется, тысячи три.

— Ну вот, думаю, тысячи три-четыре не повредят?

— Конечно, нет.

— Ты не понял, это долларов.

Все это было настолько неожиданным, что я потерял дар речи.

— Поработай хотя бы пару-тройку месяцев, а там видно будет.

— Как это видно? За пару месяцев ничего не сделаешь, только в тему войдешь.

— Я же сказал: там видно будет.

— Ну, хорошо, я согласен. Попробую, чем черт не шутит. Что дальше?

— Тебе позвонит Вадим Исаченко. Встретитесь.

— Вадим тоже там работает?

— Уже месяц. Я устроил. В «Трансмашхолдинге» техническая дирекция только организовалась. Вадим там главный технолог.

— Да, это по его специальности.

Знал В. Исаченко, когда он был директором отраслевого технологического института.

Через час звонок от Вадима. Предложил встретиться с ним и техническим директором. Встретились у метро «Проспект Мира», зашли в кафе. Оно небольшое, уютное, грузинская кухня. Вадим представил меня техническому директору.

— Николай Михайлович Ерохов. Мне говорили о вас. Как относитесь к предложению поработать в ТМХ?

— Пока не знаю. Что за структура, чем занимается? Мне говорили, что нужен конструктор.

— Правильно. В дирекции два направления: технологическое и направление НИОКР научно-исследовательское и опытно-конструкторское. Вот вам и предлагаем его возглавить.

— И с кем работать?

— С заводами.

— Да, но заводы это изготовители, а я конструктор, это немного другое.

— Вам придется работать с конструкторскими подразделениями при заводах.

Это было для меня новым. Я работал в космической отрасли, где заводы были при конструкторских бюро, а здесь наоборот.

Николай Михайлович рассказал о структуре технической дирекции.