Новая Хроника

Страсти во Флоренции накалились, взаимное подозрение и недовольство искали выхода. С одной стороны, герцог обнаружил, что множество граждан принимает участие в направленных против него заговорах, но не смог осуществить свой план созыва знатных и влиятельных горожан на выдуманный им для расправы с ними совет. С другой стороны, жители города и их вожди сознавали тяжесть нависших над ними обвинений и угрозу со стороны герцога, который стянул в город свои отряды, насчитывавшие более шестисот всадников и увеличивавшиеся с каждым днем, а также людей болонского синьора и кое-кого из прочих правителей Романьи, пришедших ему на помощь и уже переваливших через горы[763]. Промедление могло стать для них губительным, как говорит стих Лукана: "Tolle moras, semper nocuit differre paratis"[764]. 26 июля 1343 года, в субботу, день госпожи нашей, святой Анны, главы семейств Адимари, Медичи и Донати в девять часов, когда работники вышли из мастерских, велели нескольким бродягам и своим слугам для виду затеять драку на Старом рынке и у ворот Сан Пьеро и поднять крик: "Тревога, к оружию!" Так они и сделали. Город был взбудоражен, поднялась паника. Горожане бросились на избавление родных мест, поспешно вооружившись, они стекались, как было условлено, в свои кварталы верхом и пешком, разворачивая стяги народа и коммуны, с возгласами: "Смерть герцогу и его сторонникам, да здравствует народ, коммуна и свобода!" Тотчас же все улицы и проезды в городе были перегорожены баррикадами. В сестьере Ольтрарно пополаны и гранды загромоздили подступы к мостам и, облобызавшись, поклялись друг другу храбро защищаться на том берегу, если даже вся эта сторона города будет потеряна. Накануне тайно отправили гонца от имени коммуны за помощью к сиенцам, а Барди и Фрескобальди, жившие ранее в Пизе и возвратившиеся во Флоренцию, самовольно обратились к пизанцам. Когда это известие дошло до коммуны и прочих граждан, оно их сильно обеспокоило. Люди герцога, заслышав шум, стали вооружаться и садиться на лошадей; кто мог, пробирался на площадь народа, где их собралось триста человек верховых. Из прочих, кто был остановлен и схвачен в местах их постоя, кто задержан и лишился коней и оружия на баррикадах, многих спешили, ранили и убили на улицах. В самом начале бунта к герцогу, на площадь приоров, сбежались некоторые его союзники из жителей, пользовавшихся его услугами и не посвященных в тайну заговора. Главными среди них были: мессер Угуччоне Бондельмонти с сородичами, мессер Джаноццо Кавальканти тоже с родными, Перуцци, Антеллези, а еще кое-кто из чесальщиков шерсти и мясников, кричавших: "Да здравствует господин герцог!" Увидев, что почти все граждане поднялись на борьбу с ним, они разошлись по домам и присоединились к народу. Остался только мессер Угуччоне, укрывшийся с герцогом во дворце, и цеховые приоры, также бежавшие во дворец. Когда началось восстание и все взялись за оружие, народ из пяти сестьер, под водительством Адимари, стремившихся освободить Антонио ди Бальдиначчо, своего родственника, и других пленников герцога, а также Медичи, Альтовити, Риччи, Ручеллаи и прочие его жертвы, как уже было сказано, заняли проходы на улицах, ведущих к площади Синьории, числом более двенадцати. Подступы к площади были так укреплены, что никто не мог миновать их, а также войти или выйти из дворца на площадь. День и ночь продолжался бой с людьми герцога, оборонявшими дворец и площадь. Несколько человек погибло, но больше всего было раненых среди горожан, которым наносили урон летевшие из дворца камни и стрелы. Находившиеся на площади бойцы герцога продержались только до вечера, а затем, бросив лошадей, в большинстве своем укрылись за стенами дворца, в котором сидел герцог со своими баронами. Некоторые из них сдались, оставив нашим коней и оружие, другие были ранены и захвачены в плен. Когда вспыхнул бунт, Корсо ди мессере Америго Донати со своими братьями и родственниками, а также сторонниками, у которых были арестованы друзья и родные, напали на тюрьму Стинке и разгромили ее, забросав огнем бойницы и деревянные башни. С помощью заключенных они взломали двери тюрьмы и выпустили всех арестованных. После этого приступа к ним присоединились мессер Манно Донати, Никколо ди мессер Аламанно, Тиле ди Гвидо Бенци и другие родичи и братья Антонио ди Бальдиначчо дельи Адимари, Бельтрамо де'Пацци и еще многие, у кого друзья были объявлены вне закона и заточены во дворце. Они взяли штурмом дворец подеста, занимаемый герцогским чиновником мессером Бальоне да Перуджа. Ни он, ни его челядинцы не оказали сопротивления; страх и опасность привели его в дом Альбицци, где ему оказали приют, а слуги бежали в Санта Кроче. Дворец был предан опустошению вплоть до окон и скамей, принадлежавших коммуне. Все захваченные бумаги и акты были сожжены. Подверглась разгрому также тюрьма Болоньяна, и ее узники вышли на свободу. Затем восставшие вломились в палату коммуны и спалили все книги записей о лишении прав и обвинении мятежников. Документы дворца торговли были уничтожены ими столь же беспрепятственно. Великое дело, что в такой сумятице, охватившей город, больше никто не подвергся грабежу или насилию, кроме людей герцога, так объединило всех граждан стремление отстоять свободу республики и свою собственную. В субботу же жители Ольтрарно очистили подступы к мостам и перешли на эту сторону с оружием в руках, а кто переехал верхом. Они помогли горожанам пяти других сестьер убрать с главных улиц баррикады и заграждения и вместе с ними разъезжали по городу под знаменами коммуны и народа, провозглашая: "Да здравствуют народ и коммуна, смерть герцогу и его приспешникам!" Более тысячи хорошо вооруженных горожан скакали на своих и на отнятых у людей герцога лошадях, а десять тысяч с лишком нарядились в шлемы и латы, как рыцари, не считая простолюдинов, поголовно взявшихся за оружие, жителей контадо и приезжих. Это было возвышенное зрелище, являвшее собой единство и мощь народа. Во дворце, подвергавшемся ожесточенным атакам народа, вместе с герцогом отсиживались более четырехсот человек, а из припасов там почти ничего не было, кроме воды, уксуса и сухарей. В надежде защититься от народного гнева в воскресенье утром герцог произвел в рыцари Антонио ди Бальдиначчо дельи Адимари, который не хотел принять звание от него, но укрывавшиеся во дворце приоры настояли на том, чтобы он согласился в честь народа Флоренции. Затем герцог освободил его и других лиц, находившихся под стражей во дворце, а над самим дворцом водрузил народные флаги. Но это не умерило народного негодования и осада продолжалась. В воскресенье ночью прибыло подкрепление от сиенцев, триста рыцарей и четыре тысячи арбалетчиков, отборное войско, а вместе с ним шесть послов — сиенских граждан из видных пополанов. Из Сан Миньято в поддержку нашей коммуны прислали двести хорошо вооруженных пехотинцев, а из Прато — пятьсот. Лично приехал граф Симоне да Баттифолле с племянником Гвидо и пятьюстами солдат. На следующий день в большом числе появились обитатели нашего контадо, призванные к оружию коммуной и отдельными гражданами, так что город наполнился множеством ратников из Флоренции и контадо. По просьбе своих друзей и без согласия коммуны, как мы уже упоминали, пятьсот всадников прислали пизанцы. Этот отряд добрался до предместья Ластра, что за Сеттимо. Известие об этом вызвало ропот и подозрения в отношении вызвавших его грандов. Коммуна велела передать пизанцам, чтобы они отправлялись восвояси, что они и сделали. Однако на обратном пути на них напали жители Монтелупо, Капрайи, Эмполи и Понтормо и пизанский отряд потерял более ста человек из лучших бойцов убитыми и пленными и сотню лошадей.