Новая Хроника

Король арагонский Педро дал клятву выступить в поход и получил тридцать тысяч золотых унций, причем еще большую сумму Палеолог пообещал выплатить ему, когда он придет в Сицилию. Затем король стал готовить свой флот и галеры и раздавать щедрое жалованье морякам и рыцарям, объявив, что поднял свое знамя против сарацин. Слух о его приготовлениях распространился повсюду, и король Филипп Французский, женатый на сестре арагонского короля, отправил к нему послов, допытывавшихся, куда и против каких сарацин он думает выступать, и обещавших помочь французским оружием и деньгами. Король Педро, не желая открывать своих намерений, заверял французов, что он действительно идет против сарацин и не хочет заранее обнародовать свои планы, но скоро, мол, о них узнает весь мир. При этом он просил у французского короля сорок тысяч лир в полновесной турской монете, и тот немедленно выслал ему всю сумму. Но поскольку Филипп знал, что король Арагона хотя храбр и отважен, но вероломен по натуре, как истый каталонец, то не удовольствовался его уклончивым ответом и тотчас же через своих послов предупредил короля Апулии Карла, своего дядю, чтобы тот принял меры для охраны своих земель. Карл срочно выехал ко двору папы Мартина и уведомил его о сборах арагонского короля и об опасениях короля Филиппа Французского. Тогда папа отправил своим посланцем к королю Арагона одного мудрого доминиканского монаха, фра Якопо, чтобы разузнать, куда направлен поход против сарацин, ссылаясь на то, что это непосредственно касается церкви, которая хочет оказать ему содействие. В то же время он предупреждал короля, чтобы тот не дерзал выступить против христиан. Когда посол прибыл в Каталонию и передал слова папы, король благодарил его и заверил папу Мартина в своей преданности, но сообщить, куда он идет, наотрез отказался. При этом он высказался очень подозрительно, что если бы одна его рука открыла это другой, то он бы отсек ее. Не дожидаясь другого ответа, посол возвратился и передал его папе и королю Карлу, и папе Мартину этот ответ пришелся сильно не по душе. Карл же, который был велик духом и уверен в своем могуществе, не придал ему значения и только презрительно сказал папе: "Не говорил ли я вам, что Педро Арагонский вероломная шельма?" Но король Карл позабыл простонародную поговорку, которая гласит: "Коли утверждают, что у тебя отвалился нос, потрогай это место". В своей беспечности он не хотел и слышать о заговорах и измене мессера Джанни ди Прочида и других баронов Сицилии, но если Бог желает кого-то наказать, за средствами дело не станет.

61. КАК ОСТРОВ СИЦИЛИЯ ВЗБУНТОВАЛСЯ ПРОТИВ КОРОЛЯ КАРЛА

В 1282 г., в понедельник праздника Пасхи, приходившийся на 30 марта, по уговору с мессером Джанни ди Прочида все бароны и главные зачинщики измены, присягнувшие участвовать в ней, собрались в Палермо на праздник. И вот, когда толпы горожан и горожанок двигались, кто верхом, а кто пешком, на торжества в местечке Монреале, за три мили от города (а вместе с ними туда направлялись, чтобы повеселиться, и французы, в том числе капитан короля Карла), случилось, что кознями лукавого один спесивый француз поднял руку на палермитанку, и так как люди были возбуждены, ведь народ уже ненавидел французов, то на ее крики стеклось много защитников во главе с баронскими слугами. Между французами и сицилийцами завязалось настоящее сражение, причем с обеих сторон оказалось много убитых и раненых, но труднее пришлось палермитанцам. Отступая, народ повалил в город, и мужчины бросились к оружию, восклицая: "Смерть французам!" Народ собрался на площади, как велели зачинщики заговора, и взял приступом замок, причем был захвачен и убит королевский судебный исполнитель, и сколько французов ни было в городе, всех перебили без всякой пощады и по домам, и в церквах. После этого бароны разъехались из Палермо каждый в свои земли и там учинили такое же избиение французов по всему острову. Только в Мессине восстание задержалось на несколько дней, но палермитанцы прислали туда целое воззвание с перечислением своих обид и приглашением по-братски выступить за свободу и независимость. Тогда мессинцы тоже выступили и расправились с французами еще более жестоко, чем жители Палермо. В Сицилии погибло более четырех тысяч человек и спасения не было никому, потому что укрыватель рисковал собственной жизнью: каждый обязан был выдать или уничтожить французов. Эта чума прошла по всему острову и причинила огромный ущерб и убытки королю Карлу и его людям. Архиепископ Монреальский тотчас же выслал гонцов к папе и королю Карлу[470] с печальными известиями об этих преступных деяниях[471].

79. О СОЗДАНИИ ПРИОРАТА ВО ФЛОРЕНЦИИ