Новая хозяйка собаки Баскервилей

В этот день ничего не случилось. Просто маэстро Мискотти оказался склочным стариком, просто Аля неожиданно проявила характер, просто ей вдруг захотелось оказаться одной среди людей. Она сидела за столиком, словно на берегу бушующего океана, и не думала больше о выступлении, о дирижере, с которым не нашла общего языка, она не думала, что пройдет еще неделя, и ей опять придется уезжать, на этот раз совсем далеко, в Южную Америку, где у нее контракт на полгода. Аля смотрела на толпу перед фонтаном и впервые за все время своей семейной жизни думала о своем одиночестве. Одиночестве вынужденном и добровольном одновременно, одиночестве, о котором ее предупреждали все, включая мать. Она думала об удобных, но пустых квартирах, где жила во время гастролей, о больших домах, где ей хватило бы одной комнаты и где так хотелось уюта вдвоем. Она думала о том, что Юра никогда не бросит свою работу, да и она бы этого не хотела. И именно поэтому вдвоем они будут не больше четырех месяцев в году. А этого совсем недостаточно для счастья и вообще для семейной жизни. Ужин вдвоем в будни, обед в воскресенье, покупки на неделю, скандал из-за невымытой посуды, обиженное молчание и примирение под смятым и скомканным одеялом – вот тот минимум, который обеспечивает такой сложный процесс, как семейная жизнь. У них давно этого не было. У них жизнь – как праздник, встреча в Париже и расставание там же через три часа. Завтрак в Москве – и ужин в тот же день в одиночестве. Недолгие встречи, быстрые расставания, недоговоренные беседы, невысказанные жалобы – если встреча как праздник, разве можно портить его досадными мелочами. А на поверку оказывается, что без будней, докучливых, мелких и серых, без этих будней нет семьи.

Их жизнь вдруг расстроилась, как внезапно расстраивается музыкальный инструмент. Где-то незаметно чуть-чуть ослабнет струна – и вот уже звук другой, раздражающий слух и вызывающий досаду. Их жизнь расстроилась из-за того, что времени на повседневность у них не хватало. Аля вздохнула про себя: «Все виноваты, и никто не виноват!» От этой мысли становилось совсем не по себе – непонятно, что можно сделать и как все можно исправить. «Два взрослых человека, любящих друг друга…» И тут Аля вдруг замерла. Слово «любить» – привычное – вдруг ей показалось странным. «Мы любим другу друга, но сколько же можно повторять это?! Как будто я убеждаю себя в этом, а жизнь мне доказывает обратное. Я люблю, но его нет рядом. И, наверное, никогда не будет. Я привыкла к мысли, что люблю, но на самом деле я этого точно не знаю. И тоска по нему – это скорее дань привычке, мне положено тосковать, как одинокой жене. А эта тоска не такая простая. И она не пройдет, если он будет рядом». Тоска не пройдет, это Аля уже поняла. В те редкие дни, когда они были вместе, она порой испытывала дискомфорт – так часто ощущают себя родственники, которые давно не виделись. Вроде бы все знаешь про человека, а как только прозвучат слова приветствия и произойдет обмен банальными новостями, повисает молчание. У Али и Юры так теперь бывало частенько.

Аля внимательным взглядом окинула площадь. Сколько людей! И каждый из них даже не подозревает, что, быть может, в эту минуту он или она навсегда расстается с чувством, которое казалось прочным и постоянным, которое переполняло так, что казалось, его хватит не на одну жизнь, а на несколько. С чувством, которое не терпит больших расстояний и долгих разлук.

В этот день ничего не случилось. В этот день она разлюбила Юру.

Часть II

Глава 1

– Пожалуйста, не оставляй свои вещи в ванной. Неужели так сложно брюки повесить в шкаф?! – Все проблемы, накопившиеся за годы их совместной жизни, сконцентрировались в этом упреке. Катя стояла посреди дома с ворохом мужской одежды. Миша, пока еще ее муж, спокойно сидел за столом и пил чай.

– Не трогай, я их сейчас надену, – только и сказал он. И даже головы не повернул.

– Ради бога, только ты не понимаешь, что они нам мешают. Мне. Ваньке. И вообще я ребенка приучаю к порядку, а ты своим примером мои старания сводишь к нулю.

– Тебе так кажется…

– Что?! Что мне кажется, что вот это, – Катя потрясла объемными черными штанами, – твои брюки?!

– Тебе кажется, что ты ребенка вообще можешь чему-то научить?!

– Ну да! Тебе виднее…