Новая история стран Европы и Америки XVI–XIX века. Часть 1

Аграрный сектор, несмотря на растущую интеграцию в мировой рынок, сохранял многие традиционные элементы, в том числе крупное латифундиальное хозяйство, некоторые формы феодальных поземельных отношений (фиксированная рента, ограничение купли-продажи земли, элементы общинного землепользования). Фермерская прослойка была очень невелика. Наращивание объемов производства достигалось преимущественно экстенсивными методами, ужесточением условий труда, кабальными формами аренды и найма. Как в промышленности, в сельскохозяйственном экспорте преобладала монокультурная ориентация. Так, например, Аргентина превратилась в поставщика на мировой рынок мяса и зерна, Бразилия и Колумбия – кофе, страны Центральной Америки – тропических культур. Таким образом, в эпоху монополистического капитализма экономическая система стран «периферии» представляла в своей основе традиционную модель с простым, а не расширенным воспроизводством, низкой наукоемкостью, технологическим консерватизмом, сбалансированностью природных и искусственных производительных сил, неразвитой структурой коммуникаций, сохранением значительной роли нетоварного хозяйства.

Модернизация в минимальной степени затронула и социальную структуру общества в «периферийной» зоне. Человек здесь был уже, как правило, освобожден от всех форм личной зависимости. Все большую роль играл классовый принцип стратификации, место человека в системе общественного разделения труда. Однако социализация личности, базовые «координаты» мировосприятия по-прежнему строились на основе принадлежности к закрытым социальным группам (этносам, конфессиям, сословным группам, общине, церковному приходу, клану и т. п.). Самосознание человека оставалось корпоративным, партикулярным. Он был прикреплен к группе регламентированным ролевым поведением, языковой культурой, верованиями, этическими ценностями, нравами, ритуалами, этикетом. Группа выполняла роль попечителя и гаранта стабильности, благополучия личной жизни, но ограничивала индивидуальную свободу, возможность спонтанного выбора действий. Таким образом, доминирующие формы социальности в «периферийном обществе» строились на солидаристских, коммунитарных принципах, с минимальным значением личностного фактора. В такой ситуации степень социальной мобильности оставалась чрезвычайно низкой, а ее новые формы оказывались связаны не столько с экономическим поведением человека, сколько с продвижением во властной, административной структуре, на военной службе.

Важнейшим фактором, препятствующим развертыванию процесса модернизации в странах «периферии», стала специфика массового сознания. Его основу по-прежнему составляли представление о человеке как части естественного и, в конечном счете, справедливого порядка вещей, вера в простоту, понятность, обозримость и неизменность окружающего мира. Базовыми ценностями этого общества оставались стабильность, защищенность, уверенность в будущем. Традиция воспринималась как критерий истины, естественный регулятор общественных отношений. Мотивация социального поведения основывалась прежде всего на этических категориях, априорных предписаниях. В качестве доминирующего сохранялся психологический склад «недеятельного человека», склонного к созерцательности и инерционности. Духовной основой подобной общественно-психологической ориентации являлась не «леность души», не стремление «жить сегодняшним днем», а преобладание долговременных мировоззренческих установок, смысловой интерпретации целей человеческого существования. Развитие альтернативного типа социального поведения с динамичностью, мобильностью поведенческих реакций, склонностью к предпринимательству, разного рода новациям, ярко выраженной индивидуальностью выбора, преобладанием ситуационной этики воспринималось большей частью общества критически, как результат внешнего влияния. Социальные группы, формирование которых было связано с процессом модернизации, оказывались в двойственном положении. Рост их материальных возможностей, влияния, численности сочетался с полумаргинальным социальным статусом. Элитарные слои торгово-финансовой буржуазии, крупных латифундистов и промышленников, связанных с экспортными отраслями, приобретали черты замкнутой компрадорской группы (от исп. сomrador – покупатель). Они были не только посредниками в связях с иностранным капиталом, но и представителями нового образа жизни, вступающего в противоречие с традиционной системой общественных ценностей. В социальной структуре общества формировались два противостоящих полюса, контуры которых образовывались уже не классовыми и сословными отличиями, а социокультурной ориентацией, моделями социального поведения. Ситуация изменилась лишь после заметного экономического рывка 1920-х гг.

Глава II Государственно-правовое развитие стран Европы и Америки в XVI–XIX вв.

§ 4. Предпосылки возникновения и эволюция абсолютизма в странах Европы