Новая эпоха

— А где на твоём гонце было написано, что он к правительсьтву, а не к твоим сообщникам по мятежу? Мало ли, чего он на словах говорит? Хоть и не было меня там, но прекрасно представляю себе в цвете и в лицах, как вяжут твоего гонца и доставляют не к Фабрицию и даже не к Хренио, а просто "куда следует", то бишь в кутузку, потому как не до него совершенно — мятеж надо пресекать и подавлять.

— Но ведь разобрались же?

— Ага, ТЕПЕРЬ — разобрались. Ты хотя бы понимаешь, что не остановись твои передовые разъезды, а продолжи движение — бой бы уже шёл полным ходом!

— Да нельзя было иначе, Максим! Видел бы ты, как наши разбушевались, когда узнали, что вы опять идёте без них! Обиделись так, что мог вспыхнуть насоящий мятеж! Я только этим немедленным приказом о походе и угомонил их! Конечно, мне следовало бы сразу же и гонца послать, пока ещё только собирались, но кто бы мне позволил? Говорю же, и так-то едва их угомонил…

— Отчего же тогда на Совете не сказал, что у тебя всё настолько серьёзно?

— Да стыдно было признаться, ну и рассчитывал, что побузят и успокоются, а оно вон, как вышло. Всё понимаю, но иначе — не мог…

— Ладно, что сделано — то сделано, и довольно об этом. Теперь выправлять надо то, что вы наворотили.

— А что наворотили-то?

— По плану наши легионеры должны были уже приближаться к переправе через Тинтос, а где они находятся по вашей милости? Конница и лёгкая пехота должны были уже форсировать Тинтос и двигаться к устью Бетиса, а где сейчас на самом деле большая их часть? И как теперь всё это навёрстывать? Вот он, результат вашего самовольства…

— Ну так тогда спешить надо!

— Ага, поспешишь тут! — я указал вождю на вагенбурги, которые снова начали разбирать, да на тяжёлую пехоту, начавшую снова перестраиваться в походные колонны, а затем — на довольно узкий проём ворот "КПП", — Теперь иначе сделаем. Дуй к своим и поднимай легковооружённых. И к Битору гонца пошли, пусть тоже поспешает. Сейчас мои легковооружённые пройдут, за ними — вон та когорта легионеров, а за ней — твои. Потом ещё одна когорта, а за ней — кельтики Битора. И своим прикажешь, как нагонят их — пропустить вперёд. Все они, не дожидаясь нас, дуют форсированным маршем к Тинтосу и поступают в распоряжение Володи. Я постараюсь предупредить его, но тот, кого ты пошлёшь с авангардом, на всякий случай должен остановить отряд и выехать вперёд с двумя людьми, как ты выехал ко мне. И он должен сказать Володе: "Над всей Испанией безоблачное небо".

— Разве? — Ротунд с сомнением взглянул на тучи.

— Для нас — безоблачное, — заверил я его.

— Валод поймёт, что это значит?

— Он — поймёт, гы-гы! Только смотри, ко мне сперва своего помощника направь, и я проверю, как он запомнил. Если забудет или переврёт — сам понимаешь…

— А ты ему ещё напиши, чтобы передал Валоду.

— Напишу, не беспокойся. Да, вот ещё что. Когда разберутся, пусть передаст Володе, что лузитаны должны быть с его главными силами, а в авангард пусть кельтики Битора выдвигаются. Скажет, что я так велел.

— Всё-таки не доверяешь нам до конца?

— Не доверял бы — не направил бы сейчас вперёд. Но ты подумай сам, Ротунд, хорошо ли это будет, если твои лузитаны окажутся впереди в момент встречи с теми, не нашими? Если уж вам судьба схлестнуться с соплеменниками, то надо хотя бы сделать так, чтобы не вы первыми атаковали их, а они — вас.

— Кто первым напал на своих, тот и предатель? — ухмыльнулся вождь, въезжая.

— Ага, он самый. Они, конечно, всё равно будут вас в предательстве обвинять, но после их первого нападения это будет выглядеть заведомо несправедливо.

— И тогда наши обидятся и обозлятся, — въехал Ротунд окончательно, — Да, ты хорошо придумал, так и сделаем. На острие фалькаты я видел таких соплеменников, но… всё-таки соплеменники…

— То-то и оно…