Non Cursum Perficio (СИ)

Ч-чёрт, и ведь Норд про всё это знал – и про жуткую историю Сильвы, и про вендетту Бониты – и молчал в свой чёрный шёлковый платочек, зараза такая! Таблички он с предупреждениями тут поразвесил, подумать только, заботливый нашёлся, а объяснить всё сразу и простым текстом не судьба! Типа, Седар умный, сам разберётся… Нет, я конечно разобрался, но ценой испорченных нервов и бессонных ночей, а также раз пять едва ли не ценой своей драгоценной жизни. Ещё чего? Теперь мне надлежит одеть красные труселя с большой буквой S на причинном месте, и полететь непосредственно в ближайшее окно спасать мир от Элен Ливали сотоварищи?..

-Сао, всё в порядке? Ты какой-то бледный, хоть и смуглый, – изрядно меня выпугав, сзади тихо подошла Ирина и доверчиво уткнулась подбородком мне в плечо. Я обнаружил, что стою и уже с пять минут втыкаю на энергично кипящий чайник, держа в вытянутой руке пакетик с чаем. Нет, я не сплю, я просто медленно моргаю… Мда.

-Да, всё нормально, я просто задумался, как мне со всем этим жить дальше.

Ирина тихо хихикнула о чём-то, потом резко посерьёзнела:

-Ты прав, надо думать, надо бороться. Я ведь была уверена, что она мертва, я сама лично убила Элен Ливали, и это была поистине ужасная смерть… – она машинально сглотнула, потерев горло ладошкой, и продолжила, – почти такая же, как и моя. Видишь ли, чем сильнее у человека узы, тем хуже ему от тяжёлого электричества. У него начинаются приступы удушья, головокружение, даже может наступить смерть от нехватки озона. И поэтому, когда Элен зашла в подъезд, мы с Марией, не дав ей опомниться, схватили эту белобрысую гадину под руки и затащили в сушилку, ну, где вещи сохнут. Она рядом с душевой в холле между корпусами расположена, может, ты там был, помнишь… А у нас в той комнатке лампочка мощная висела, с рефлектором, мы с девчонками под ней бельё сушили по ускоренной методике. Ну, убрали быстренько всё, чем можно было лампу разбить, бросили в сушилку Элен и включили свет. Она так жутко кричала, колотилась в дверь, умоляла выпустить, потом, видимо, задохнулась и замолчала,… мы её там часа два держали.

Пока Ирина рассказывала, я заварил чая, и девушка, нервно облизнув губы, опять в один глоток осушила чашку каркадэ. На её щеках выступили пятна лихорадочного румянца, когда она вновь заговорила:

-Мы открыли дверь, Элен лежит на плиточном полу – губы как будто в помаде, а на самом деле кровь, и на ногтях, и на платье, и на волосах, и непонятно – вроде бы сверху капает. Поднимаем глаза и видим: наша лампочка еле светит, потому что колба у неё наполнена кровью… кровью Ливали. Я это всегда помнить буду. Тусклая красная лампочка, капли крови, срывающиеся со стеклянной колбы, падающие на лицо и белое платье. Мы с Марией хотели Элен на всякий случай потрогать, мало ли что, вдруг она ещё живая. Но тут шаги на лестнице – это старшая дочь Марии устала там у подъезда ждать, и пошла искать Элен. Она поднялась в холл, увидела нас над телом Ливали, и без предупреждения, молча, всей своей мощью ударила по нам обеим. Марию сразу насмерть, а меня к стене отбросило, вообще ничего не помню, кто меня оттуда вывел или что произошло… Я уже потом, по здравому размышлению, поняла: эта дочь Марии, её Алия звали, очень сильной принципалкой была. И когда она по нам со злости шарахнула, то смогла пробить дверь между гранями. Не знаю, как вы это у себя в отделе нулевой физики называете. В общем, я уже не в нашем Некоузе очнулась, а где-то в районе Зарницы, тут недалеко. Меня какая-то добрая старушка подобрала,… я толком не помню её, была как в тумане. Потом, когда через пару недель начала соображать немного, стала искать работу, чтобы не очень сложно, и чтоб без специального образования взяли – какое там у меня образование, год в психушке, два в войнушке…

Ирина опять нервно хихикнула и дёрнула себя за косу. Она стояла у стола, прислонившись к нему бедром, и терзала свои длинные волосы, как будто хотела их оторвать. Особенно сильно досталось голубому атласному банту, истрёпанному едва ли не в лохмотья.

-Послушай, Сильва,… то есть Ирина, – обратился я к ней, за локоть отрывая от стола и уводя обратно на диван: вид у девушки был такой, словно Ирина вот-вот без чувств рухнет на пол в глубоком обмороке. Ещё бы, так душу наизнанку вывернуть,… как я её сейчас понимаю.

-Послушай, а ты Норду обо всём этом рассказывала?

-Нет, ты что, – Ирина зябко поёжилась, потом вздохнула и с каким-то отчаянием прижалась ко мне боком, держа за руку. – Он же… брр! Даже не знаю, как Марио с ним это… это, в постели… я бы с ума от страха сошла. Все знают, у него сердца нет. Иначе почему бы его звали Норд? Да, он конечно похож на меня, потому что у него раньше тоже было какое-то другое имя и нормальная жизнь, но откровенничать с Нордом? Не-ет… Ты первый, кому я всё рассказала, Сао Седар. И ты знаешь что? Мне сейчас почему-то легче. Такая пустота внутри, и больше не болит.