Non Cursum Perficio (СИ)

-Он принял узы, – придушенно повторила Катценкэзе, – ради этой стервы с лицом ангела, ради Элен Ливали. Бросил меня, беременную. Небеса, как же я ненавидела их обоих. Комок чистой, незамутнённой ненависти. Я до сих пор с удовольствием вспоминаю, как Элен визжала, когда я подкараулила её возле подъезда и облила нефтью… Потом из-за нефти, которую Ливали принесла на себе в свой дом, умер он – мужчина, которого я любила три года и которого люто ненавижу до сих пор. А потом Ливали, мстя за смерть своего любовника, упекла меня в психушку.

Рот Сильвы перекосился – ей было больно вспоминать, но она всё-таки рассказывала:

-Это был кошмар, Сао, длинный непрекращающийся кошмар. Меня пытались «лечить», пичкая таблетками и наркотиками, и с помощью лёгкого электричества и ртути, и ещё бог весть какими ужасными способами… Я в муках потеряла ребёнка, я хотела одного – поскорее умереть, лишь бы надо мной больше не издевались. Там работала одна девочка, молоденькая и глупенькая, но в целом добрая, она меня жалела иногда. Однажды ей с проходной позвонили, и она убежала вниз, со своим мальчиком целоваться, и позабыла связать мне руки. Тогда я разбила эту их проклятую галогеновую лампу и проглотила осколки. Им пришлось отвезти меня в городскую больницу, а там такой хирург был замечательный, из наших, из староверов… он два раза меня спас: из могилы вытащил, а прихвостням Ливали сказал, что я мертва. Я ведь не Сильва Катценкэзе.

Она неожиданно хрипло хихикнула, передёрнув плечами, и выпила теперь мою чашку чая.

Я молча обнимал Сильву, ощущая, как предательски щиплет уголки глаз от подступающих слёз. Господи, сколько же их здесь, с искалеченными судьбами, с чужими именами, прячущихся за спиной Норда от собственного прошлого?.. Марио Оркилья, я сам – седьмая строка на фамильной усыпальнице семьи Седар, и эта голубоглазая девушка из Никеля…

-А как тебя зовут… по-настоящему? – тихо спросил я.

Сильва слабо-слабо улыбнулась, полуприкрыв глаза.

-Моё настоящее имя – Ирина Маркес. У меня в Никеле старшая сестричка осталась, Марика, уж не знаю, что с ней стало… после войны. Надеюсь, что Марика выжила, успела убежать из города, тогда целыми семьями кто куда уезжал. Когда я вышла из больницы, уже Сильвой, как раз всё это и началось. Сторонники прогресса травили нас ртутью, а мы обрезали им коммуникации, били их лампы – они без своего озона задыхаются, как рыбы на песке… На месте нашего дома – руины, куда идти, непонятно. Сначала было непонятно. А потом я поняла! Что я так хочу уничтожить эту белобрысую тварь, Элен Ливали, что в глазах мутится. И да, я смогла, Сао Седар, я смогла…

Голубые глазищи Сильвы-Ирины лихорадочно заблестели, она вцепилась в мою ладонь и опять заговорила сбивчиво, с яростью:

-В том самом общежитии, на аллее Прогресса, жила моя подруга, Мария Селакес. У неё старшая девочка под узы подпала, и науськала на младшую чернявок, чтобы её тоже в Кирпичное забрали. Тоже мне, любящая с-сестричка… сама с ними не пошла, осталась у подъезда, не хотела, видимо, матери родной в глаза смотреть… Мы с Марией и её соседями, как могли, девчонку защищали. И тут гляжу – вот она, здрасьте, ангел в белом платьице, с двумя косичками, под школьницу косит, лютик невинный… сука. Ненавижу её! Сао… у нас чай кончился, да?..

-Сиди, я сам принесу, – взяв Ирину за плечи, я решительно воткнул её обратно в диван и пошёл на кухню. В общем-то, мне этот тайм-аут самому был нужен, чтобы хоть чуть-чуть утихомирить разбушевавшуюся в голове свистопляску. Многие вещи, так пугавшие меня в Никеле – отголоски войны, брошенные дети, странное отношение к электричеству – стали сейчас понятны. Рассказ Ирины, пусть сбивчивый, путаный и непоследовательный, словно перенёс меня в прошлое этого промышленного города, расколотого на две противостоящие друг другу части. Однако то, что комендантом, настойчиво пытавшимся меня ухайдакать, оказалась девица по имени Элен, меня несколько контузило. Я себе этого коменданта воображал, как некоего неприятного мужика с оловянными глазками и бульдожьей челюстью, а тут… даже не верится. Хотя с другой стороны, я кажется, понимаю, какая такая вендетта у Поля Бониты с комендантом, и почему ему нужна наша помощь, чтобы собраться с духом и уничтожить эту Элен. Отголоски старых чувств-с… Они ведь из одного города – Бонита упоминал этот Избор, прежде чем шарахнуть тогда по чернявкам, и я буду не Сао Седар, если там нет в анамнезе какой-нибудь love story!..