Non Cursum Perficio (СИ)

Катценкэзе истерзанно всхлипнула и попыталась высморкаться в свою косу, но я вовремя успел подсунуть ей свой носовой платок. Больше всего на свете мне хотелось выслать ходячее несчастье Сильву из Антинеля домой к маме, печь плюшки и вязать носки. Но вначале следовало кое-что уточнить:

-Там – это в Никеле? В общежитии на аллее Прогресса?

Сильва вздрогнула всем телом и остекленело уставилась в висевшую на стене вышивочку, где два лебедя то ли выдирали друг у друга гланды, то ли целовались взасос. Её исплаканное личико стало каким-то пепельно-бледным, глаза приобрели пугающую мёртвую глубину и потемнели.

-Да, – в конце концов, прошуршала она. – Я там была. И видела там… её. Ливали. Я ведь убила её! Уничтожила! Так почему?.. Красная лампочка… мой ребёнок... стекло, это разбитое стекло – вы никогда не глотали битое стекло, господин Седар?.. А ведь выжила, только чтобы добраться до этой белобрысой сучки, горло ей перегрызть, так хотела! Ландыш, твою мать, ядовитый! И что, всё напрасно, она жива, жива, жива!!!

Сильва опять содрогнулась, впив ногти в обивку дивана, и внутри у неё что-то заклокотало. Я пялился на неё в ужасе, даже не зная, чем и как её утешать. Но сейчас Катценкэзе, судя по всему, не требовалось утешений – пройдя стадию рыданий в подушку, беспомощности и страха, девушка взяла себя в руки, собралась и готова драться. Или это я на неё так благотворно повлиял?..

Не прекращая терзать ни в чём не повинный диван, Сильва с глухим рычанием продолжала рассказывать мне свою историю, теперь уже более внятно:

-Комендантом второй половины дома 218-б на аллее Прогресса является женщина по имени Элен Ливали. Сама она родом из Избора, это на севере Некоузского клина, а я из Никеля, из старой части города, что за Стеклянным мостом. Там все противники прогресса жили, пока война не началась… Понимаете, господин Седар, наш клин не похож ни на одну из граней, он закрытый.

-Да, признаться честно, я сам совсем недавно о ней услышал, – вздохнул я, – уж на что равных мне в нулевой физике мало сыщется, и то не знал.

-Ходить через границу клина умеют только ведьмы, которые летают на ветках облачной сосны, – продолжала Сильва. Ни она, ни я так и не притронулись к чаю со сластями – не до того было.

-А ещё Некоузье отличается тем, что у нас есть два вида электричества. Тяжёлое, при котором используются стеклянные вакуумные лампы, и лёгкое, озонированное. Его ещё называют белым. Они считается правильным, полезным; с его помощью оживляют медь и никель, а в тех местах, где его много, ставят подстанции или заводы по обработке металлов.

-То есть, как это – много? – перебил я. Сильва заёрзала по дивану:

-Ну, колодец… в земле. Лёгкое электричество, оно как нефть, приходит из недр через шахты и колодцы. А тяжёлое нужно самим вырабатывать, или специальных пауков заводить, или ставить такую штуку… генератор называется. Поэтому его почти никто не любит. Зачем, дескать, все эти сложности, если можно просто брать из земли? Только я знаю: от лёгкого электричества вещи всякие плохие случаются. Я же говорю, оно как нефть. С виду невинное, а как вляпаешься… Его ведь никто толком не изучал, просто бездумно пользуются, а всей сути никто не знает. Ну и вот.

Схватив со стола чашку с остывшим каркадэ, Сильва одним глотком осушила её, вытерла губы тонким запястьем и, взглянув на оставшиеся на коже красные полоски, болезненно поморщилась. Видно было, что ей потребовалось усилие, чтобы заговорить снова:

-У нас в Никеле, в общем-то, были иногда стычки между староверами и сторонниками прогресса, но администрация города боялась междоусобиц и не допускала обострения конфликта. Хотя если учесть, что градообразующим предприятием является никельный завод, стоящий на глубоченной шахте с лёгким светом… ясно, какой стороне отдавалось больше привилегий. Всё было, в общем, нормально, пока не появилась Элен Ливали и эти её узы. Это когда люди связаны между собой лёгким электричеством. С одной стороны, вроде бы очень удобно, а с другой, это ведь жизнь под микроскопом, вечно под чужими взглядами, когда ты часть целого, а не отдельная Сильва или там Сао. Ладно. Ладно! Это всё вроде как добровольно было, без принуждений. Вот только у меня был любимый человек, от которого я ждала ребёнка, с которым мы должны были обвенчаться, и он… он принял узы.

Сильва еле слышно всхлипнула, и я осторожно обнял её за плечи в неловкой попытке утешить. Хотя какое может быть утешение, когда падаешь в луговой колодец собственной памяти?.. По себе знаю, что это такое. Кстати, интересно – а Норду это она когда-нибудь рассказывала? Вопрос из серии риторических… Бедолага Катценкэзе, с такой занозой в душе жить, представляю, каким шоком для этой несчастной, напуганной девушки стал Никель! Я покачал головой своим мыслям и покрепче прижал к себе мелко дрожащую от страха и злости Сильву. От неё пахло какими-то конфетами, вроде барбарисок, и немножечко тёплым молоком.