Ноль

Электричка тормозит у глухого полустанка, и я не могу сдержать вздох облегчения: в дверях появляется Егор. Он молча проходит в вагон, садится за три сиденья от меня, и нервная тетенька, пробормотав что-то, отсаживается от него подальше.

Наворачиваются слезы, сердце выпрыгивает из груди: я не одна. И мне больше ничего не нужно для счастья.

Пятнадцать

Я никогда не была в клубе – подпираю лопатками стену и испуганно озираюсь на странно одетых ребят и девчонок, но никто из них, к счастью, не обращает на меня внимания. У рамки металлоискателя образовался небольшой затор: люди предъявляют билеты и ждут, когда охрана досмотрит их рюкзаки и сумки.

С ужасом понимаю, что не позаботилась о билете, а денег мне хватит лишь на обратную электричку и проезд на автобусе до родной остановки. Скорее всего, билет не из дешевых… С тоской наблюдаю, как радостная публика фотографируется на фоне афиш и раскупает атрибутику группы, и сочиняю причину для того, чтобы поскорее отсюда смыться.

Егор возвращается из гардероба, вручает мне пластиковый номерок, прежде чем я успеваю раскрыть рот, берет за руку и ведет к входу в зал. Он достает телефон и демонстрирует его охране – с разбитого экрана те сканируют черно-белый код и надевают на наши запястья желтые бумажные браслеты.

Получается, Егор заранее купил билеты…

В зале он отлучается к бару, а я занимаю диванчик у витража, оглядываю собравшихся и свой прикид. Пожалуй, мы с Егором ничем не отличаемся от пришедших сюда парочек. Только вот мы – не пара. А кто же тогда мы?..

– Я этого не одобряю, но, раз обещал, напивайся! – Егор возвышается надо мной и сует под нос запотевший стакан с пивом. Он садится рядом и наблюдает, как я впервые пробую этот напиток и нахожу его вкус мерзким.

Я морщусь, но представляю встревоженные глаза бабушки и, задержав дыхание, отпиваю половину. А потом – все, что осталось.

Присвистнув, Егор отставляет пустой стакан и тащит меня «в люди».

На сцене появляются музыканты, их шумно приветствуют, хлопают, кричат.

Раздаются первые аккорды, голова кружится, ноги слабеют.

Я сопротивляюсь и настаиваю, что не умею танцевать.

Бабушка часто рассказывала, как Соня тонко чувствовала музыку, какой обладала пластикой…

Очередной талант, которым меня обделила природа.

Егор озадаченно смотрит мне в глаза:

– Просто расслабься и забей на все. «Ори, кривляйся, нравься мне!» – подпевает он вокалисту и изображает «свой собственный пого». Вокруг творится веселое безумие, явь кажется размытым сном, яркая невозможная улыбка напротив взрывает душу искрами счастья, восторга и… любви. Я люблю всех, а Егора люблю до потери пульса! Отбросив сомнения, выдаю дикий танец, состоящий из хаотичных прыжков и взмахов. Лебедев улыбается и поднимает вверх большой палец. Я танцую так, как могу и хочу: дергаюсь в конвульсиях, размахиваю руками, падаю в раскрытые объятия Егора, который ловит меня и хохочет.

По спине течет пот. Мне на все наплевать – я ушла в отрыв и развлекаюсь.

* * *

– Никогда не думала, что это так… офигенно! – Я вываливаюсь из клуба, сжимаю теплую руку и, не обращая внимания на свое произношение, тараторю: – Ты позовешь меня сюда еще раз? Договорились? Понимаешь, у нас дома не принято выражать эмоции, а мне иногда хочется тупо заорать бабушке в лицо… Хочется все сломать, взорвать к чертям и сбежать… Потому что там нет ни одного нормального человека. Боже, как же я ненавижу наш гнилой городишко!..

Влажный ветер приятно холодит разгоряченное лицо. Уже совсем стемнело – сияют огнями витрины и уличные фонари. Сбросив капюшон, я гордо иду рядом с Егором, его плечи расправлены, а глаза блестят.

Глубоко вдыхаю вечерний воздух Города моего детства – здесь живут мечты о будущем. Где-то здесь спряталась моя настоящая жизнь и ждет… И надежда, что Егор поможет мне ее отыскать, крепнет и перерастает в уверенность.

– У нас еще вся ночь впереди! Куда пойдем, Наумова? – снисходительно улыбаясь, интересуется Егор – в отличие от меня, к спиртному он не притрагивался.

– На Луну, Лебедев. Я хочу на Луну! – томно вздыхаю я.

Егор замедляет шаг, опускает ладонь на мой лоб и хмурится:

– Температура в норме… В пиво было что-то подмешано? Какая еще Луна?

Шлепаю его по пальцам.

– Эй, я в адеквате! «Луна» – это детская площадка в парке возле дома, где мама с папой когда-то снимали квартиру. Там были горки, песочница, качели… И забор с нарисованными звездами и огромной Луной…

Под вереницей пьяных огней мы бесцельно плетемся в кромешную темноту, «рука смерти», лежащая на талии, через слои зимней куртки и синтетику олимпийки до мурашек согревает кожу.