Ноев ковчег

– Вы теперь будете работать на ответственном посту. Станете, как говорит ваша свояченица, Псом господним, точнее – коммунистическим. Будете стадо охранять. От ересей. Ну что ж непонятливый такой? А еще из приличной семьи, мама – врач! Ну, Петенька, или обалдел от радости? В НКВД работать будешь. Родина зовет.

– Я не пойду. Не достоин. Не умею, – Петя выдавливал из себя по слову, уставившись в крошечное бордовое пятнышко на краю зеленого сукна.

– А кто тебя спрашивает? Это не приглашение, а приказ.

– Я не пойду, – повторил.

– Послушай, милый, – осклабился Ирод, – мало того, что ты вылетишь в две секунды со своей железки с «волчьим билетом», тебя даже в грузчики не возьмут. Но тебе же все равно, правда? И что там будет с женой? И с Нилочкой? Знаешь, как ей тяжело в детдоме будет?

– За что?

– За все хорошее, потому что ты ЧСИР – член семьи изменника Родины.

– Кто изменник? – опешил Петька.

– Сестра, Маргарита Васильевна Гордеева.

– Ритка? Да какой же она враг народа? Она же просто вертихвостка безобидная!

– Зря, ой зря ты так считаешь. Посмотри, с кем она живет, где работает, а как одевается! Любовница директора Торгсина – это уже практически приговор!

– Да ну! Она же не тунеядка, и с Самуилом этим уже год, наверное, живет – любовь у них!

– Любовь, говоришь? Да там они такое проворачивают – Америка с Германией обзавидуются! Промышленные масштабы! И заправляет всем сестра твоя непуганая. Ты знаешь, сколько золота торгсиновского она со своим хахалем налево пустила… М-м-м, там такие сокровища – Лувр с Эрмитажем обзавидуются. А ты у нас агнец – не знал, не слышал и ослеп. И даже если я захочу тебя оставить – сестричка твоя пойдет в мехах и шелках сначала по кругу, а потом к стенке и в братскую могилу. Могу устроить просмотр. А хахаль ее, вполне вероятно, – откупится и отмажется – он по документам не при делах, я сам накладные все смотрел. Так что готовься, – Ирод неожиданно чисто и мелодично напел: – Цыганка с картами, дорога дальняя, дорога дальняя, казенный дом…

– В тюрьму, что ли? За что? За Ритку?

– Нет, ты беспросветно по-немецки тупой! Тебя ждет главный приз – центральная школа ОГПУ. Закрытое учебное заведение для будущего комсостава. Там отбор строже, чем в пажеский корпус был. Знаешь, сколько твоих товарищей с железки наизнанку готовы вывернуться, чтобы туда попасть?

Лучшие друзья девушек

Сказать, что Лида удивилась, увидев Аню, – это ничего не сказать. Они были совершенно разными, начиная от цвета волос и заканчивая набором жизненных ценностей и интересов. Сестры никогда особо не ссорились, но и близки не были, несмотря на небольшую разницу в возрасте. Встречались на семейных праздниках дома на Мельницкой, обменивались новостями и колкостями, обсуждали культурные новинки и громкие премьеры – вот и все.

Но когда Аня достала из корзинки кусок золотой скифской пекторали, Лида опешила.

– Помоги мне продать золото. Точнее – поменять на камни. Мне нужны бриллианты, можно изумруды. Что-то самое ходовое и железно востребованное в Европе.

– Та-а-к… Ты устраиваешь контрреволюцию?

– Нет. Решила приготовить запасной аэродром, а то иди знай, а у инвалидов паек скудный.

– Где ты это взяла и сколько этого? – бульдожьей хваткой вцепилась в сестру Лидка. Появление Ани укрепило ее очень прагматичную веру в Бога, которого она, на всякий случай, регулярно одолевала своими меркантильными просьбами продлить гешефты с Торгсином.

– Где-где? В Караганде! – фыркнула Анька. – Состаришься, если будешь знать. Есть еще монеты и перстни. Но камни в них не очень, а многие вообще без камней, но золотые. Старые. Поможешь?

Лида притворно вздохнула:

– Ну это сложно и очень опасно…

– И не даром, я же понимаю, – кивнула Аня. – Но ты можешь? Правда можешь?

– Ну для сестры я попробую. Но ты понимаешь… Чем больше золота, тем больше камней можно выторговать.

– Лида, ну я ж не идиотка, я понимаю: что больше золота – больше бриллиантов.

– Не понимаешь! Для оптовых покупателей другие расценки. Это если обеспечить постоянный объем. Ну допустим, полкило в месяц – это будет в два раза выгоднее.

– Полкило?! Золота? Ты, по-моему, его с пайкой масла для руководства путаешь! – возмутилась Аня.

– Дура, ты мне как раз грамм 500 и привезла. Это состояние. А если сможешь хотя бы раз в месяц столько заносить, получишь в разы больше.

– Ладно… я оставлю. Когда зайти?

– Дня через три… но лучше через неделю, – быстро исправилась Лида.

Она помчится к Ритке Гордеевой уже на завтра, а через день заявится поздним вечером в гости к Аньке на Фонтан. Сдвинет грязные тарелки на край стола в саду и брезгливо смахнет платочком листья и пыль с кресла.

– Ты что, вообще никогда не убираешь?

– Не-а… не люблю.

– Ну так домработницу заведи! Ты ж номенклатура, зарабатываешь и не особо тратишься. Вот, держи, сестричка. Я тебе один в один поменяла. А если за две недели привезешь еще, обещали со следующей партии на 20 процентов больше.

– Ты же говорила в два раза! – всхлипнула Анька.