Ноев ковчег

– Давай, любые вопросы, до обеда я совершенно свободна, – Ксеня оперлась попой о подоконник и сложила руки на груди.

– Ксаночка, я знаю, что намного старше тебя…

– Ну, бульон из тебя придется на два часа дольше варить. А других проблем что-то пока я не вижу, – улыбнулась младшая Беззуб.

– Ксения Ивановна Беззуб, – его командный голос внезапно соскочил в фальцет. Саныч покраснел. – Ксеня, выходи за меня замуж. Я так тебя люблю. Я тоже Ванечку хочу…

Ксеня смотрела на него и молчала. Это не было, как у папы с мамой – раз, и в самое сердце, не был лотерейный билет, как у Лиды, и не разгорающаяся страсть, как у Женьки… Она смотрела на Саныча в детских носках, с первой проседью на висках, на его узловатые огромные руки, которые он сейчас сжимал, и молчала. Он ей нравился. Очень нравился. С Санычем было легко – при всем своем серьезно-грозном виде он был невероятно нежным любовником и фанатично заботливым партнером. Ксеня считала важную схему… Потом вздохнула, опять сняла невидимую пленку на томящемся бульоне и присела возле Саныча. Так, чтобы снизу смотреть в его глаза.

– СанСаныч послушай… ты очень хороший… ты…

Саныч окаменел и опустил голову.

– Дослушай меня, пожалуйста. Ты – идеальный муж, но… понимаешь… я не хочу… – Она помолчала и добавила: – Не хочу Ванечку… Я хочу… маленького СанСаныча. И тихо! Тихо! Бульон выкипит! Поставь меня сейчас же!

Ксеня учла в новой схеме своей жизни все входящие и исходящие данные. Учла и то, как обрадуется Фира, узнав, что младшая наконец-то нашла свою судьбу. Точнее, судьба сама ходила за ней по пятам и настойчиво добивалась согласия.

– Когда?! Когда поженимся? – Саныч окончательно превратился в мальчишку. – Давай в пятницу? Я должен найти платье и устроить банкет!

– Когда скажешь. Ты теперь главный. Тебе решать, – усмехнулась Ксеня.

Через час, когда ее уже официальный жених умчится гулять с Ванькой, она поспешит в больницу с фирменным семейным лекарством от всех болезней – «еврейским пенициллином» – прозрачным янтарным бульоном с домашней лапшой.

– А где мама? – Побелевшая Ксеня с банкой бульона, спеленутой в три слоя газеты и пуховой платок, застыла на пороге палаты. Вещей нет. Постель застелена.

– Ирина Ивановна в реанимации. В пять утра забрали, – отозвалась соседка по палате…