Ночной фуникулёр. Часть 1

Слово святого мученика Севастиана о любви к миру: «О крепкие воины Христовы! Вот, великодушием вашим вы уже мужественно приблизились к торжеству, а ныне хотите уничтожить вечный венец ради ублажения ваших родственников! ...Те, которых вы видите плачущими, радовались бы ныне, если бы знали то, что знаете вы. Но они полагают, что только и есть та жизнь, которая в этом мире, и что после окончания ее смертью тела нет жизни для души. Если бы знали, что существует другая жизнь, безсмертная и безболезненная, в которой царствует непрестанная радость, то поистине они постарались бы с вами перейти к ней и, вменив ни во что временную жизнь, возжелали бы Вечной. Эта настоящая жизнь скоротечна и столь непостоянна и неверна, что никогда не могла сохранить верности даже своим поклонникам. Всех, надеявшихся на нее от начала мира, она погубила; всех ; желавших ее, обольстила; надо всеми гордящимися ею надругалась; всем солгала; никого не оставила не обманутым в надежде своей и не посрамленным в уповании… Горестнее всего то, что она приводит поклонников своих ко всем беззакониям. Она обольщает чревоугодников объядением и пьянством, сластолюбивых побуждает к прелюбодеянию и всякого рода осквернениям. Она учит вора красть, гневливого — приходить в ярость, лжеца — обманывать. Она разлучает мужа с женой, сеет вражду между друзьями… Она отнимает правосудие у судей, чистоту у целомудренных, разум у разумных, благонравие у нравственных. Вспомним и самые страшные злодеяния, к которым она приводит своих поклонников. Если брат убил брата, сын — отца, друг умертвил друга, то по чьему наущению совершились такие беззакония? по чьему мановению? при каких нужде и уповании? Не ради ли настоящей жизни, слишком любя которую люди ненавидят друг друга и причиняют друг другу зло, ища каждый для себя наибольшего благополучия? … Безрассуден тот, кто боится потерять скоропреходящую жизнь для приятия другой, Вечной, в которой наслаждения, богатство, радости так начинаются, что никогда не оканчиваются, но пребывают безконечными вовеки. Кто не любит этой присносущной жизни, тот напрасно губит и временную жизнь, впадает в вечную смерть, остается связанным во аде, где неугасимый огонь, постоянная скорбь, непрестанные муки, где живут злые духи... О, если бы можно было умереть среди этих страшилищ и мук! Но, что всего страшнее, там не перестают жить, чтобы умирать непрестанно; не уничтожаются до конца, чтобы без конца мучиться...

Братия! Совершим наше кратковременное земное странствие … заимствуя от мира только необходимое. … Имея пропитание и одежду, будем довольны тем. А желающие обогащаться впадают в искушение и во многие безрассудные и вредные похоти, которые погружают людей в бедствие и пагубу (1 Тим. 6, 6-9). К такому же нравственному бедствию, к какому приводит человека сребролюбие, славолюбие и сластолюбие; из этих трех главных страстей состоит любовь к миру».

Задумался я, однако: кто это принес Грише такую умную книжицу? Надо поинтересоваться. (А может быть, просто ему кто-то ее надиктовывает на магнитофон?).

* * *

Похороны Константина Григорьевича Одинцова были грандиозными. Длиннющая кавалькада машин (преимущественно, дорогих иномарок), по две в ряд, медленно двигались в сторону Орлецовского кладбища. Прежде совершено было отпевание в самом вместительном городском храме св. Александра Невского. Впереди, у раскрывшей зев могилы, присутствующих ожидали накрытые поминальные столы, а потом — рестораны… и дальнейшая жизнь, до (каждому своей) последней черты…

После храма Гуля никуда, естественно, не поехал. Да и что ему было до всей этой суматохи, выставленной напоказ бравады “крутых” братков, до их “мерсов“ и “бимеров”? Ему по человечески было жаль покойного, который, живи он в другое время, возможно, стал бы полезным членом сообщества людей… быть может…

Во дворе дома, на скамеечке у покосившихся сараев, в компании с Геной Хлобыщинским, сидел объявившийся наконец Семен Ипполитович. Он все уже в общих чертах узнал, все последние события, выслушав путанный Генин рассказ. Гуля дополнил немного лишь насчет обвинений в убийстве и отравлении. Семен Ипполитович тихохонько покачивал головой и шептал, что-то непонятное Гуле:

— Блажени есте, егда поносят вам, и ижденут, и рекут всяк зол глагол на вы лжуще, Мене ради. Радуйтеся и веселитеся, яко мзда ваша многа на небесех…

Псков, 1999-2000 гг.