Ночной дозор

Вив сказала, что подумает; не хотелось, чтобы он решил, будто она отказывается из-за его ноги. Она бы позволила пригласить себя на свидание. И даже поцеловать. Что такого-то? Это ничего не значит. Это просто так. Совсем не то, что у них с Реджи.

Вив отдала копии мисс Гибсон, но на пути к своему столу замешкалась, вновь подумав об уборной. Она вспомнила про девушку, которая недавно моталась по зданию с кровавым пятном на юбке. Вив взяла сумочку, подошла к мисс Гибсон и спросилась выйти.

Начальница взглянула на часы и нахмурилась.

– Что ж, ладно, – сказала она. – Только не забывайте, что для этого вам дается перерыв.

На сей раз Вив поехала лифтом, чтобы не растрястись ходьбой. Однако в раздевалку уже почти вбежала и, проскочив в кабинку уборной, подняла юбку, спустила трусы, цапнула и прижала между ног пару листков туалетной бумаги.

Потом отняла руку – на бумаге никаких следов. Пожалуй, надо пописать, решила Вив, тогда пойдет кровь. Пописала, но ничего не изменилось.

– Черт! – вслух сказала Вив.

Приход месячных досаждал, но ожидание изводило еще хуже. На всякий пожарный она приспособила на место прокладку; потом в сумочке увидела открытку Реджи, ужасно захотелось ее вынуть и снова прочесть...

Рядом с открыткой лежал министерский карманный ежедневник – тонкая синяя книжица с карандашиком в корешке. Проверяя себя, Вив задумалась о датах. Сколько же времени прошло с последних месячных? Вдруг показалось, что очень много.

Она раскрыла ежедневник. Странички, испещренные таинственными значками, выглядели шифровкой шпиона: одни отмечали дни свиданий с Дунканом, другие – субботние встречи с Реджи, и еще через каждые двадцать восемь – двадцать девять дней стояли неброские звездочки. Вив стала отсчитывать дни от последней, насчитала двадцать девять, но счет продолжился: тридцать, тридцать один, тридцать два, тридцать три.

Не может быть. Вив пересчитала заново. Такой задержки никогда не было. Задержек вообще не бывало; Вив еще шутила с подружками, мол, она точна как часы или календарь. «Это из-за бомбежек», – сказала она себе. Наверное, дело в них. Бомбежки всех взбаламутили. Само собой. Она устала. Перенервничала.

Вив снова вытянула из ящика туалетную бумагу и прижала ее между ног, листки вновь оказались чистыми, и тогда она встала и пару раз подпрыгнула, чтобы вытряхнуть из себя кровь. От прыжков заныла грудь, да так сильно – до жжения; Вив потрогала груди, ощутив, как они увеличились, разбухли и налились.

Она вновь достала ежедневник и в третий раз пересчитала дни. Может, напутала с последней датой?

Она знала, что не напутала. «Да нет же, – думала она. – Нет!» Но если да... Мысли скакали. Если – да, значит, это случилось не в последнюю, а предпоследнюю встречу с Реджи, и прошел уже месяц...

Нет! Она в это не верит. Ты в полном порядке, сказала она себе. Вив оправила одежду. Руки тряслись. Этого боится каждая девушка, но тебе опасаться нечего. Реджи очень осторожен. Все нормально. Абсолютно. Этого не может быть!

*

– Ну наконец-то! – воскликнула Бинки, когда Кей появилась в дверях каюты. – Мы уж думали, ты не придешь.

Катер покачивало.

– Привет, Бинк. Привет, Микки. Извините, что задержалась.

– Ладно. Прямо к выпивке поспела. Мы готовим «буравчик».

– «Буравчик»? – Кей поставила сумку и взглянула на часы. Было всего четверть шестого.

Бинки отметила ее удивление.

– Да хрен-то с ним! Не знаю, как твоя печень, а моя живет по мирному расписанию.

Кей сняла фуражку. Все были в форме, готовые к службе. От печки и шипящей лампы в каюте было жарко; сев напротив Бинки, Кей расстегнула китель и ослабила галстук.

Микки принесла бокалы, ложки и сифон с содовой. На перевернутый ящик из-под пива, стоявший между Кей и Бинки, пристроила джин и сок лайма. Джин был из дешевых, безымянный, зато сок, предполагавшийся вместо ликера, настоящий – в коричневой аптекарской бутыли с белой винтовой крышкой; Бинки сказала, что приобрела его в аптеке как пищевую добавку.

Микки смешала коктейль и раздала стаканы, один оставив себе. Чокнулись, пригубили, сморщились.

– Прямо аккумуляторная кислота, – сказала Кей.

– Ничего, дорогуша. Думай о витамине С, – утешила Бинки, всех угощая сигаретами.

Она предпочитала крепкий турецкий табак, который было трудно достать. Разрезанные на половинки сигареты – чтобы пачки хватило подольше – Бинки держала в фасонном золотом портсигаре и курила через потемневший мундштук из слоновой кости. Кей с Микки взяли свои половинки и, зажав между большим и указательным пальцами, склонились к зажигалке.

– Я прям как мой папаша, – сказала Микки, откидываясь на спинку стула и выпуская дым.

Ее отец был букмекером.

– Ты похожа на гангстера, – улыбнулась Кей. – Кстати о гангстерах... – Сердце ее слегка трепыхнулось. – Вам не интересно, что меня задержало?

Микки отложила сигарету.

– Ой, я совсем забыла! Ты же ходила к этим спекулянтам, дружкам Коул. Неужто тебя арестовали?

– Ты была у тварей с черного рынка? – Бинки вынула изо рта мундштук слоновой кости. – Да как же ты могла, Кей?